с грудным ребёнком. Свекровь прислала ей ящик слегка подсушенного солёного горбыля, но они съели его всего за десять дней. «Я варила суп из пророщенной сои и к нему подавала печёного горбыля, потом варила кабачковый суп и опять подавала того же горбыля», – улыбалась сестра. Она решила купить ещё и узнала у свекрови название магазина. Один ящик разошёлся очень быстро, поэтому на этот раз сестра заказала два. «Когда мыла тушки, насчитала двести штук. Все сразу помыла и разложила по пакетикам по четыре-пять штук, чтобы потом было удобно доставать для одной жарки. Честно, пока возилась с этой рыбой, так и хотелось ее вышвырнуть, – как ни в чём не бывало рассказывала сестра. – Вдруг я подумала о маме. Каково было маме всю жизнь готовить на такую большую семью на своей деревенской кухне? А какие у нас аппетиты-то были! Помнишь? Приходилось каждый раз по два стола накрывать. А какой был большой котёл для риса? И надо было ещё что-то из еды откладывать, чтобы дать с собой в школу… Как мама могла каждый божий день всё это выдерживать? Кроме всего прочего, у нас ещё и родственники часто останавливались. Вряд ли маме нравилось хлопотать на кухне». Выслушав сестру, ты озадачилась. Ты никогда не разделяла понятия «мама» и «кухня». Мама – это и есть кухня, а кухня – это мама. Ты никогда не задумывалась, нравилось ли маме готовить.
Для того чтобы скопить денег, мать разводила шелкопряда, заквашивала солод, готовила соевый творог. Но самый лучший способ скопить деньги – это не тратить их. Мама экономила на всём. Однажды она даже продала каким-то приезжим людям старый резервуар керосиновой лампы, камень для отбивания одежды, глиняные горшки. Этим людям приглянулись старинные вещи. Для матери они не представляли особой ценности, но, когда речь зашла о цене, она начала умело торговаться, как настоящий продавец. Сначала казалось, что мать вот-вот уступит, но в результате всё получалось так, как она хотела. Она молча слушала их, потом называла свою цену. Покупатели усмехались, мол, кто же будет покупать никому не нужную вещь за такие деньги. «Ну тогда зачем вы приехали за этим барахлом?» – говорила мама и, взяв резервуар, якобы собиралась уходить. Тогда покупатели всё же выкладывали сумму, которую просила мама, недовольно приговаривая: «Вы бы могли быть хорошим торговцем».
И наоборот, покупая что-то, мать никогда не платила полной стоимости. Почти всё она добывала своим трудом, поэтому никогда не сидела сложа руки. Мать шила на швейной машинке, вязала, постоянно работала в поле. Её участок никогда не пустовал. Весной она выращивала картофельную рассаду, сеяла семена салата, златоцвета, просвирняка и душистого лука, сажала перец, бросала в землю семена кукурузы. Под забором она делала ямки для тыквы, а на межах рисовой плантации высаживала сою. Рядом с мамой всегда рос кунжут, тутовник, огурцы. Мать была или на кухне, или на рисовой плантации, или на участке. Она выкапывала картошку, батат, срезала тыкву, пекинскую капусту или вытягивала редьку. Мамин труд будто являлся демонстрацией