выдвигались самые дурацкие резолюции: например, поделить поровну между всеми полковую казну (свобода ведь, значит, и деньги общие!).
Или требовали, чтобы офицеры, приходя на учения, непременно здоровались с каждым казаком за руку. Казачки, недолго думая, самочинно захватили склады с обмундированием и переоделись в новую форму, предназначенную к выдаче только на будущий год. А вдобавок (свобода!) перестали чистить и регулярно кормить лошадей, отчего те помирали десятками.
«Масса в четыре с лишним тысячи людей, большинство в возрасте от 21 до 30 лет… болтались целыми днями без всякого дела, начинали пьянствовать и безобразничать. Казаки украсились алыми бантами, вырядились в красные ленты и ни о каком уважении к офицерам не могли и слышать.
– Мы сами такие же, как офицеры, – говорили они, – не хуже их».
Пришедшая им на смену пехота оказалась еще чище. Патроны из подсумков расстреляли в воздух, ящики с патронами выкинули в реку и заявили, что воевать не намерены. На Пасху потребовали куличей. Полковник не нашел в разоренном войной Полесье ни муки, ни яиц. Тогда его «за недостаточную заботливость» решили расстрелять.
«Он стоял на коленях перед солдатами, клялся и божился, что он употребил все усилия, чтобы достать разговенье, и ценою страшного унижения и жестоких оскорблений выторговал себе жизнь».
Дело тут отнюдь не в одной только «усталости от войны», которая и в самом деле достигла крайних пределов. Дело в том, что власть выпустила поводья. Во Франции примерно в то же время настроения были абсолютно схожими: та же нечеловеческая усталость от войны, те же митинги и бунты. Два полка даже снялись с позиций и пошли на Париж чего-нибудь там такое устроить по примеру прошлых заварушек.
Премьер Клемансо (штатский человек, но не интеллигент) отреагировал мгновенно: выставил сенегальцев с пулеметами, и они с большим воодушевлением резанули очередями по «белым сахибам». Мятежные полки остановили и, не церемонясь, расстреляли каждого десятого. После чего во французской армии все стало тихо и спокойно. Там поняли: власть шутить не будет.
Троцкий в свое время подметил точно: «Армия вообще представляет собою осколок общества, которому служит, с тем отличием, что она придает социальным отношениям концентрированный характер, доводя их положительные и отрицательные черты до предельного выражения».
Вот именно, в точку. Между прочим, в армии еще и гораздо проще бунтовать, чем на «гражданке». На штатском человеке висят заботы о доме, семье, а солдат – птица вольная, хвать винтарь – и попер из казармы…
Дело в том, что к тому времени был уже издан и повсеместно поступил в войска так называемый «Приказ № 1» Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Постановили: создать во всех воинских частях выборные комитеты; выбрать солдатских представителей в Совет; во всех политических выступлениях подчиняться Совету и своим комитетам; оружие держать под контролем ротных и батальонных комитетов и ни