ждут.
– Я больше не могу, – взмолилась Анюта. – Еще такого раза я не выдержу.
Но Лукавый, не слушая ее, подошел, взял за руки и прям лежачую потащил за собой, волоча по полу. Притащив в другую комнату, он бросил ее на пол. Сидевшие там мужчины не были ей знакомы, но они проделали с ней, то же самое, что делали вчерашние отморозки. Все о чем могла молить Анюта, это что бы позвали Вадима. Что она согласна. Она будет на него работать. Она будет торговать собой, лишь бы эти жестокие оргии прекратились. Потом ее опять оттащили в комнату. А потом опять за ней вернулись. Такие массовые насилия продолжались изо дня в день. Анюта уже ничего не чувствовала и не осознавала. Она была как мусорный мешок, который вытаскивали, что-то запихивали и выкидывали обратно. Она стала совершенно безвольным и беспомощным существом. Вульгарно-накрашенная девица, которую она увидела тогда, когда очнулась после первого дня насилия, один раз пыталась заступиться, когда за Анютой пришли в очередной раз:
Серег, вы же ее до смерти затрахаете. Посмотри на нее. Она уже еле живая.
– Шлюх еще не слушали, – огрызнулся Лукавый. – Хочешь, тебя вместо нее оприходуем, что бы рот свой не открывала. Хочешь?
– Нет, – девушка опустила глаза и замолчала. Время шло. Ничего не менялось. Анюта уже привыкла к своему никчемному и мучительно-болезненному существованию и перестала, надеется на какие либо перемены. Когда открылась дверь, она уже знала, что это за ней. Закрыв глаза и готовясь к очередной порции подневольного грязного секса, Анюта услышала голос Вадима.
– Аня, просыпайся. А ты вон пошла отсюда – обратился он к перекрашенной девице. Девчонка вышла, а Вадим присел рядом с Анютой на корточки.
– Привет.
Анюта открыла глаза и молча, смотрела на Вадима. Она смотрела и не понимала, за что он так с ней? Что она ему такого сделала, что он просто изуродовал ее? И морально и физически. Ведь, по сути, она ему ничего не делала. Какие два миллиона? Какой долг? Да и за что? За то, что она полы мыла? Господи, какой бред! Она смотрела ему прямо в глаза и слезы катились по ее щекам. Вадим не выдержал ее взгляда, встал и подошел к окну.
– Мне сказали, что ты хотела меня видеть. Что ты согласна с моим предложением.
– Да, я согласна.
– Как ты себя чувствуешь? – повернулся он к ней.
– А как ты думаешь? Ты уничтожил меня, Вадим. Растоптал. Как ты думаешь, как себя после этого чувствуют люди? Я же тоже человек. Во всяком случае, была когда-то…
Вадим молча смотрел на нее, и в его глазах она увидела некую жалость к ней, сочувствие и стыд за содеянное.
– Вадим, я испытала все эти страдания, за мытье полов. Потому что ты мне помог. Сейчас я буду зарабатывать опять благодаря тебе. Как я потом буду с тобой, уже за это, расплачиваться? Какую сумму ты мне выставишь? Какой процент? Что со мной будут делать? Сверлить мне кости? Отрезать части тела? Вырезать ораны на живую, для продажи? Что Вадим? Что со мной будет дальше?
Вадим, все так же молча, продолжал смотреть на нее, потом отвел взгляд и сказал:
– Отдыхай пока. Вот, возьми пока пижаму и халат