всего через пару часов. Наш семейный дом находился в районе Эйра. Это был огромный трёхэтажный особняк жёлтого цвета в стиле северного модерна. Увидев его, Кости потерял дар речи, и пока мы с Карин встречали прислугу, он всё никак не мог насмотреться.
– Вообще, этот дом достался в нам наследство от прадедушки, – рассказывала я Кости, – Почти сразу после обретения независимости, дела моего прадедушки ухудшились, и ему пришлось сдавать в аренду некоторые комнаты. Моя мать росла, пока здесь ещё был постоянный раздражающий её шум. Дедушка мой разбогател и выкупил это здание.
Мой дом ничем не отличался от других особняков богатеньких семей: та же лестница у главного входа, ведущая наверх, та же кухня, что располагалась слева, и огромная столовая с игровой в правой стороне. Стены моего дома никогда не были голыми – моя матушка просто обожала картины и ковры. И хотя выглядело это сумбурно, безвкусно и некрасиво, мы уже давно смирились с её предпочтениями. К тому же, Карин сама постоянно рассматривала эти уродливые ковры, а моя мать наслаждалась тем, что кто-то ещё разделяет с ней её пристрастье.
«Гостевым домиком» мы называли спальни в одном из коридоров третьего этажа. Это были самые дальние комнаты от кабинета отца, кабинета матери и их спальни. Только в этом коридоре разрешалось беситься, веселиться и кричать во всё горло: никто тебя не услышит. Моя комната так же располагалась на третьем этаже, правда в противоположной стороне от гостевых номеров. После экскурсии по дому мы как раз направились в неё.
Моя комната довольно большая: кровать, на которой при желании может поместиться человек девять, рабочий стол, музыкальный уголок с двумя гитарами, пианино и скрипкой, игровая, уголок для чтения с огромным книжным шкафом. Так же из моей комнаты вели две двери: одна в гардеробную, другая в ванную комнату.
От изумления Кости едва стоял на ногах. Он скрючился как вопросительный знак, плотно прижав локти к груди. И так постоянно смущённый неуверенный в себе юноша явно чувствовал себя несколько растеряно.
– Стоп, – заикнулся он, – А кем работают твои родители?
– Моей семье принадлежат несколько кампаний: деревоперерабатывающая корпорация, две текстильные фабрики. Также он акционер фармацевтической кампании, которая приносит ежемесячно тысячи евро в семейный карман. А, ещё у нас свои нефтяные вышки в России.
– Ничего себе! И этим всем заправляют твои родители?
– Да, но… Скорее просто отец. Мама раньше была адвокатом, но последнее время она только и делает, что пьёт вино в игровой.
– Будь у моего мужа столько денег, я бы так же жила, – подметила Карин.
– Всё это – не отцовские кампании. Всего добился мой дедушка, отец матери. Я его никогда не видела, но мне говорили, что он был умным и очень добрым человеком. Мать моя тоже умная женщина, но она не хотела продолжать семейный бизнес, боялась, наверное. За всё взялся отец, он сейчас всем заправляет. Но и хорошо, наверное, у него определённо талант. Ну и свои заморочки, куда ж без них.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст