полнолуния первого летнего месяца, прожив в мире и согласии с джаджиратами один год и половину другого, Тэмуджин отделился от Джамухи и увёл свой улус прочь.
Полдня и всю ночь ехали без сна и отдыха. К тайджиутским кочевьям приблизились в предрассветную пору, когда, подобные призрачным всполохам, первые блуждающие пятна лазури стали проявляться на тёмной кошме далёкого небосвода. К этому времени нешуточно перепугавшийся Таргутай Кирилтух успел кружным путём увести племя в сторону Джамухи – чтобы просить у него защиты.
В одном из покинутых тайджиутских аилов подобрали потерявшегося в спешке маленького мальчика по имени Кокочу:
– Я возьму его себе, – обрадовалась Оэлун. – Пусть растёт вместе с Кучу, вдвоём им будет веселее!
– Бери, – усмехнулся Тэмуджин. – Появится у меня ещё один братец.
Так стало в семье Борджигинов двое приёмышей.
***
Нешуточная новость в считанные дни разлетелась по степи: отныне Тэмуджин и Джамуха – каждый сам по себе.
Чем больше выбор, тем шире возможности. По крайней мере, так обычно представляется ищущим выбора.
После разрыва с Джамухой словно плотину прорвало: день ото дня присоединялись к Тэмуджину всё новые и новые люди. Приходили и в одиночку, и семьями. Знатные нойоны являлись с большим количеством народа и разбивали собственные курени в стремительно разраставшемся улусе тэмуджиновом.
Привели своих людей потомки многих ханских родов: Алтан-отчигин, сын Хутула-хана, Хучар-беки, сын Некун-тайджи, Сача-беки и Тайчу, сыновья Соорхату-Чжурки, Хунан из Генигесского рода. Много тайджиутов привёл Даритай-отчигин, родной дядя Тэмуджина, некогда вместе с другими тайджиутами-отступниками бросивший его семью и ушедший к Таргутаю Кирилтуху. Тэмуджин, предав забвению старые обиды, принимал всех под свою руку. Он помнил народную мудрость, которая гласит: «сделай довольными тех, кто близко, и дальние придут к тебе». И его улус продолжал быстро набирать силу.
Мало кто из людей знает правильную меру, с которой следует подходить к себе, особенно в начале пути. Иногда Тэмуджин задумывался об этом; однако он уже не мог остановиться, как не имеет возможности хоть на мгновение задержаться в полёте стрела, выпущенная из лука и неукротимо стремящаяся к цели. Он двигался вперёд, к власти и ещё большей силе, чем прежде; он восходил навстречу судьбе и не помышлял об остановке. Ибо его притязания были велики.
И настал день, когда знатные родовичи съехались на курултай в урочище Хара-Чжуркену, подле реки Сангур, и единодушно избрали Тэмуджина своим ханом. На белом войлоке подняли его перед толпой собравшихся воинов. И все поклялись ему в верности.
С этого дня он получил новое имя – Чингис45.
И стали его звать Чингис-ханом.
Говорят, что наделённый новым именем получает в руки новую судьбу. Надо только уметь ею правильно распорядиться.
***
Ханский