Сила? Сгорела?
– Говорю же – не вижу! – дед наедине (не считая Олега) позволил себе добавить в голос раздраженности, – а такого в моей практике еще не было.
– И как ты это объяснишь?
– Только одним – Источник. Сила Источника теперь в нем, княже. А что под ней – только богам известно…
В салоне воцарилась абсолютная тишина. Не слышно было даже звука двигателя. Салон словно повис в пространстве. И тепло вкупе с букетом дорогих и очень приятных запахов усыпляли. Олег бы не стал противиться сну, если бы не очевидный, и тревожащий его вопрос:
– А зачем это все дед рассказывает именно сейчас? При мне? Надеется на то, что я чем-то себя выдам? А что может рассказать шестилетний пацан двум взрослым дядькам? Пожаловаться разве на жизнь. Или он думает, что я сейчас брошусь с расспросами? Или просто не обращает внимания на меня – как на мошку какую-нибудь. А вот то, что он не стал говорить при наследнике, очень показательно. Тот и так не воспылал ко мне братской любовью; а в свете открывшихся обстоятельств – особенно про «такого в практике еще не было» – можно было в ближайшем будущем ждать несчастного случая. Хотя и старшего князя теперь опасаться нужно. Да ну их. Пусть сами головы ломают – они у них большие. А я лучше посплю.
Кот действительно задремал, совсем не беспокоясь о том, что именно сейчас, а не в лесу, у развалин усадьбы графа Котова, решается его судьба. И это, наверное, было самой правильно реакцией на слова старика. Сон, однако, был недолгим. Казалось – закрыл глаза, и тут же открыл; когда старый колдун зашевелился на сидении.
– Приехали, – сказал он, глядя сверху прямо в глаза Олега; в его абсолютно спокойные глаза, – сам пойдешь, или донести?
– Сам, – едва не буркнул Олег.
Вместо этого дернулся, словно вырываясь из теплых объятий старика. Шестилетний мальчик в салоне этого авто мог стоять не сгибаясь. И выходить наружу, благодаря выдвижной ступени, было достаточно удобно. Спрыгнул, конечно, и тут же замер при виде теперь уже строительного великолепия. Перед ними был настоящий дворец. Белокаменный, не очень высокий, на четыре этажа, но настолько широкий на обе стороны от парадного входа, что Кот не смог определить, на сколько же сотен метров он тянется направо и налево.
Князь рядом усмехнулся, очевидно на его открытый рот и обалдевший вид – если Олег и играл, то совсем немного – взял юного Котова за руку, и сам повел его внутрь дома. А на верхней площадке лестницы их уже встречала многочисленная челядь. И, судя по богатству нарядов, кто-то из родни Бельского. Да и на каждой из ступеней – их Кот насчитал ровно дюжину – стояло по встречающему. Слуги, или лакеи; в ливреях. Они стояли навытяжку и сияли улыбками, вроде как даже искренними. И в глубоком поклоне сгибалась лишь та пара, на ступень которой ступали князь с мальчиком.
Вот на последнего и было обращено практически все внимание той части небольшой толпы наверху, которой, очевидно,