подойти к лошадям отказались. И прежде всего Эльвира, которая, несмотря на то, что обрела новое тело, утверждала, что помнит каждый момент негативных ощущений и эмоций, пережитых на жесткой конской спине Мирой Ройт.
Сейчас же Олег даже наслаждался неспешной ходьбой, разглядывая не очень эстетичное, и, скорее всего, совсем не комфортное жилье горожан. Здесь, на окраине Борска, теснились какие-то хибарки, видневшиеся за высокими заборами. Что-то интересное стало попадаться ближе к центру. А именно – и дома посолидней, и какие-то лавки, на которых не было привычных Громову вывесок.
– Догадывайся, как хочешь, – лениво размышлял Олег, шагая прямо по середине улицы мимо одной такой лавки, – никакой рекламы! Хотя, наверное, тут каждый знает друг друга в лицо, не говоря уже о такой важной детали городской жизни, как торговля. Ага – а вон там, кажется, и находится рынок.
Впереди слышался гул голосов, перемежаемый резкими выкриками; как понял юный маг, именно так и выглядела здешняя «реклама» – каждый торговец пытался перекричать остальных. Но вот какой-то крик, отчаянный, заполненный болью, прорезал пространство впереди так, что все остальные пропали. Люди – и торговцы, и покупатели, и праздношатающиеся, которых, как предполагал Олег, в толпе на широкой площади, что открылась их взглядам, было больше всего – замолчали. Вслушивались в этот крик, и радовались (это тоже было предположением Громова) тому, что издают его не их горла.
Креаты, до сей поры безмолвно и бесшумно скользившие по краям улицы, взяв охраняемую персону и ее сопровождение в коробочку, разделились. Двое, и Зита в их числе, пристроились прямо за спинами Олега и Маши с Эльвирой. А более крупная фигурами пара ввинтилась в толпу, образовывая перед магом и его спутницами достаточно широкий коридор. Кто-то там, впереди, попытался огрызнуться; замахнулся даже было. Но вид здоровенных, да еще и четырехруких гигантов, работающих сразу двумя парами кулаков каждый, и явно готовых сменить их на другое, более смертоносное оружие, остудил горячие головы местных жителей. Теперь внимание толпы разделилось – между точкой, где никак не прерывался бесконечный вопль, и острым живым волнорезом, который разрубал людскую массу на две части. К своей персоне Громов пока внимания не ощущал. Здесь тоже, как оказалось, можно было тренировать свои навыки. Всю толпу он ощущал сейчас как огромный живой организм; сплошное ментальное поле, сложенное из отдельных устремлений, чувств, желаний. Каждое из которых Олег мог сейчас выделить, и проникнуть в его суть; определив самое главное в ней, с позиции угрозы и полезности.
Пока же этот многоголовый организм наблюдал, как две точки интереса медленно, но неуклонно приближаются друг к другу. Точнее, приближалась та точка, острием которой были два креата. А вопль, глотка, исторгавшая его вместе со всем телом, и те, кто заставил его так надрываться, не двигались. Наконец, они объединились.
Дан с Красом рванули вперед и в стороны; Зита с Пардом тоже чуть