личном, об обещании девушке приехать к ней на День рождения. Когда профессор понял в чем дело, то произнес:
– Хорошо, что Вы мне рассказали. Я что-нибудь придумаю и в Москве нам хватит одного дня, даже часа хватит, чтобы живого и здорового представить аудитории. Заседание назначено на утро 12 августа. Сами понимаете, отменить его я не могу из уважения к академии и, конечно, к доктору Илизарову, аппарат которого спас Вам ногу. Полетите самолетом. В Вашем распоряжении будет автомобиль, так, что успеете накупить сувениров из столицы для Вашей девушки. Это та самая, что была рядом с Вами на даче Зильберштейнов? Их дочь? Она, кажется, тоже врач? —
– Да, стоматолог. – ответил успокоенный таким раскладом Дмитрий.
Они распрощались с персоналом травматологии и вышли из больницы, чтобы отправиться в Москву.
Глава 25 Воспоминания
Дмитрий пустил себя в свои воспоминания. Он потерял девственность в семнадцать лет, в летном училище. Конечно, это никогда не уйдет из его памяти, оно там навечно, с каждым годом все глубже и глубже опускаясь на дно, под грузом новый событий и впечатлений.
Тамара, или Томка… тридцатилетняя разведенка с ребенком, работница кухни. Как ходили о ней сплетни, муж оставил ее по причине бесчисленных связей с курсантами, если бы не покровительство начальника летного училища, Тому Сладкову рассчитали бы в два счета. Трудно сказать, толи в кадрах об этом не знали, толи у Томы и впрямь была «лохматая лапа» у начальства, но вела она себя, как настоящая королева, пусть и кухни.
Крупная, полногрудая, румяная, уже начинающая бабеть, она была женщиной по сути неплохой, если на кухне оставалась приготовленная еда, всегда щедро раздавала добавки курсантам, а у них, молодых, да с физическими нагрузками, с аппетитом проблем не было, метаболизм зашкаливал, желудки вновь быстро пустели и требовали нового наполнения. Это, что касается аппетита, связанного с едой.
Но есть аппетит другого рода, особенно у молодых и здоровых ребят – чистая физиология и борщом с котлетами его не насытить. Тома была в этом профи. Прикормив несколько глянувшихся ей курсантов, она самым бессовестным образом заводила кого-то из фаворитов в подсобку, где брала свое и с процентами. Так уж получилось, что и Дима Ильин попал в их число. Он помнит, как на дежурстве после разгрузки лотков с хлебом, Тома сделала ему знак: кивнула в сторону подсобки. Он понял и пошел за ней.
В маленьком помещении без окна, при свете тусклой лампочки все и произошло. Тома закрыла на шпингалет дверь и безо всякого стеснения и предисловий, полезла ему в штаны со словами:
– Ну-ка, что у нас там? —
Расстегнув на нем армейские штаны, спустила их и взяла его член в руки:
– Грех прятать такого Орла и держать его в клетке! Небось ни разу и не летал?
А он стоял перед ней весь пунцовый, а его молодой Орел в руках умелой женщины все больше крепчал и, задрав «голову» и расправив