населению модный аксессуар, а госпожа Патерфильд заняла достойный трон в пантеоне моды.
Железнодорожный персонал, хоть и все в масках, на пассажиров не обращали внимания, и только кассиры привычно замечали покупателям билетов:
– Масочку, пожалуйста, наденьте!
У Дэлла маски не было, подобный поворот он не предвидел, о чём и сообщил кассиру.
– Тогда отойдите на безопасную дистанцию, полтора метра.
– Я не заразный, – пытался оправдаться Дэлл и отступил от кассы на несколько шагов. Никого его здоровье не интересовало. Получив билет, он вышел из сырости помещения в сырость платформы. Давно он не пользовался общим транспортом, в основном ездил на заказанных машинах. И своей у него не было, он боялся пользоваться автомобилем, могут же быть у человека странности! Он боялся оказаться на трассе, в потоке бешенно мчащихся машин, зависеть уже даже не от правил движения, а от какой-то нелепой случайности, состояния этих неизвестно куда спешащих людей, от какой-то случайной неисправности этих болидов, от пешеходов и животных, могущих неожиданно возникнуть перед радиатором… Даже при езде пассажиром, он замирал и зажмуривал глаза в напряжённые моменты.
Спрятав билет в портмоне, Дэлл ещё раз оглядел зал, и вдруг с удивлением ощутил ощутил всплеск недовольства и страха. Повернувшись ко входу, он увидел входивших с улицы людей в чёрном, при шевронах и в чёрных масках. И от них исходила угроза и чувство безнаказанности. Люди в зале зашевелились, они надвигали маски, утыкались носами в телефоны и планшеты, отгораживаясь от неведомой угрозы. Дэл спокойно смотрел на троицу, которая, осмотрев пассажиров, направилась в его сторону. Он не понимал, в чём дело, и ожидал приближения спокойно, даже с интересом. А сзади народ начал выбираться на улицу, неслышно ныряя за металлические двери.
– Ты деловой? – обратился к нему, видимо, предводитель патруля. – Значит, демонстрацию устроил? В общественном месте, и без средств защиты? К неповиновению призываешь, агитируешь за саботаж?
– Вы о чём? Я жду поезда. Я никого не агитирую, и за каким я должен кого-то агитировать?
Снова прозвучало уже смешное:
– Умник? («Умник» скоро станет новым ругательством, – мелькнуло в голове, – Или уже стало, как состав преступления.) И почему ты демонстративно пренебрегаешь общественной безопасностью? Посмотри туда!
Резиновая палка поднялась и упёрлась в плакатик – «Почему из-за тебя должны умирать люди?»
– Вы шутите? Кто из-за меня собирается умирать? И кто вы такие, и почему так себя ведёте?
– Да ты дурак, а не умник! Тогда посмотри туда, – на этот раз палка указала за стеклянную стену, где открывался вид на небольшую привокзальную площадь, – Не желаешь прокатиться?
Там у тротуара стоял уже знакомый катафалк марки «Остин», только сейчас на его боку красовалась жёлтая надпись – «Имперский Комитет Здравохраны.»
– Так