вопреки. Вдобавок можно не печься о качестве изданий. Нет, безусловно, Люма не была халтурщицей, но всё-таки, работая для такого контингента, нечего особенно переживать, а спокойствие – залог здоровья и красоты. Да и кто бы мог в наши дни написать книги-опоры? Шекспиров-то нет.
На презентациях и встречах с читателями Орлова видела совсем других людей. Это могли быть трогательные девочки с глазами раненных совят, будто живущие ради тех эмоций, которыми набухали влажные тексты её любовных серий. Несмотря на возраст, они уже достаточно разочаровались и были убеждены, что в действительности испытать подобное им не доведётся. Или, скажем, старик с удивительно мудрым лицом, запоями читавший детективы. Это увлечение началось вскоре после смерти жены. Книги буквально спасали его от горя и тоски. Когда Люма встречалась с ними, она загадочным образом ещё больше убеждалась в своей правоте, повторяя предельно бессмысленную и безнравственную максиму: «Исключения подтверждают правило». Орлова совершенно не задумывалась о том, как так может быть.
Но сейчас сердце стучало, словно у школьницы перед свиданием или перед экзаменом. В её возрасте разница казалась пренебрежимой. Женщина или редактор? Профессионал или старуха?.. Трудно и обидно пытаться быть не тем, кто ты есть. Ещё больнее засвидетельствовать собственное роковое заблуждение. Кто же она?
Прошлое Орловой таило один эпизод. В старшей школе и университете Людочка любила хвалиться, будто здорово играет на пианино. Это была мечта её отца, которую ей так и не удалось осуществить. Он настаивал, чтобы дочь с детства училась музыке, но то одно, то другое, то усидчивости не хватало, а потом папа исчез. Мама печально повторяла, что он ушёл в море. Юная Орлова тогда не задумывалась, зачем именно врач-гинеколог отправился туда. Важно другое: даже когда через много лет ей стало известно, что у отца есть семья и две дочери в Израиле, она продолжала считать его морским врачом. Это нехитрый трюк, которому её научили хорошие женские романы.
Но вернёмся к музыке. Итак, Людочка настойчиво убеждала всех, будто умеет прекрасно играть на фортепиано… и скрипке. Чего бы нет? Таким образом она становилась воплощенной папиной мечтой. При этом демонстрировать своё мастерство товарищам, а также участвовать в самодеятельности девушка под разными предлогами отказывалась наотрез. Собственно, почти никто не верил. Все понимали, что она врёт. Смущало, кстати, и то, что у «виртуоза» не было дома никаких музыкальных инструментов. Ложь, конечно, не бог весть какая значительная, но и она, если исходит от близкого человека, всё равно неприятна. Тогда друзья решили подарить ей пианино.
Это было вполне под силу молодым людям, поскольку прекрасные инструменты по объявлениям традиционно отдавались даром. Один из товарищей Орловой занимался в училище при консерватории. Он помог выбрать лучший «Красный октябрь», хотя сам, честно говоря, настаивал на фортепиано «Estonia». Тем не менее коллегиально было решено, что осенью лучше подойдёт «октябрь».