по меркам столиц – так себе, захудалый городишко! Да и статус города он получил во время войны – летом сорок второго года. Сейчас не тот городок! Совсем не тот! Населения стало меньше – вон ЦБК закрывают, говорят – банкрот! – внук бывшего бухгалтера печально вздохнул и махнул рукой.
– Это я к тому, что половина населения нашего города, что называется, оторви да выбрось. Селились, кто отбыл срок, да из тех, кто охранял, тоже нередко застревали в городе до конца жизни. Преступности хватало. Не знаю, какой бог меня уберег от тюрьмы, но только поступил я в на юрфак и, окончив его, вернулся в родные места. Каюсь, не без блата, как говорится. Мой родной дядя по отцовской линии занимал немалый пост в Пермском обкоме партии. Было это в тысяча девятьсот семьдесят шестом году. Давненько было. А кажется – как вчера! – бывший следователь замолчал, порылся в портфеле и ничего не достав, вздохнул:
– Хотел вам фото нашей прокуратуры показать, да, наверное, забыл взять. Три года я занимался разными делами, а в редкие выходные да короткие отпуска, не забывал наведываться на родину. Там, в Красновишерске, у меня осталось немало родни, друзей и просто знакомых. Увы, моя мама умерла, когда я учился на втором курсе, и вместо неё самым дорогим человеком была для меня тетя Оля. Сестра моей мамы и заведующая городским здравотделом. Её муж, Всеволод Михайлович Шеверов, так же был очень важной персоной. Первый секретарь горкома партии! Так что, приезжая к ним, я был как у себя дома. Особенно когда удавалось пожить на их даче. О ней, о даче моих городских начальников, расскажу особо. Вот, полюбуйтесь! – наш гость протянул фотографию.
Довольно уютный домик, размерами явно больше дачного. Резные наличники, веселенький дощатый забор, хотя калитка сделана из массивных витиеватых прутьев явно кованой работы. На фасаде под высокой крышей виднелся уютный балкончик, двери которого, скорее всего, вели в спальню.
– Обратите внимание, – наш посетитель достал ручку и, как указкой, провел по фотографии, – сразу за оградой, вот тут, возле баньки, начинается лес. Жаль, вы не знаете наши Пермские леса! Порой сплошной бурелом и валежник среди деревьев, а порой – яркие ягодные полянки да чистые грибные подлески. Про горы и наши знаменитые скалы на правом берегу Вишеры я уже не говорю – это надо видеть! – Сергей Григорьевич помолчал, давая нам, возможность оценить родные чащи и бережно положив ручку на стол продолжил:
– А в восьмидесятом, случилось у нас дело. Непростое и чрезвычайно громкое. Все началось на исходе августа. Это в вашей полосе август – летняя пора, а у нас это почти осень. Грибной сезон в разгаре. Набрел один грибник в лесу на полянку и обратил внимание на холмик свежей земли. Вытянутый холмик и веточка засохшая воткнута с краю. И с чего это ему померещилась могила? Присмотрелся – а на поляне полно таких холмиков! Хоть дождями размыло, а видно. И веточки возле некоторых валяются! Вот он и пришел с этим в милицию.
Там поморщились, да делать нечего, взяли лопаты, и повел их грибник на эту поляночку. И завертелось! Сорок восемь могил!