Я хочу, чтобы мне вечно снилась любовь. Mr. ДЭ

лась моя судьба, что всю свою осознанную жизнь я провел в детском доме. Каждое утро, сколько себя помню в приюте, именно так мы его называли, начиналось со слов нашей воспитательницы: – «Мои детки всем проснутся и улыбнутся». Ее звали Надежда Семеновна. Но все мы ее называли мама или няня. Она нам всем была как родная и всегда находила время нас выслушать и прийти на помощь. Насколько я знаю, она была ребенком войны и сама воспитывалась в приюте, но никогда не вела разговоров об этом. Помню она нам всем каждое утро твердила: детки, моем зубы, чистим свою обувь и идем удивлять мир. По ее мнению, неважно из какой ты семьи, сколько ты зарабатываешь и имеешь ли степень магистра, полученную в одном из лучших универститов мира, все это пустяки, если ты не чистишь зубы и ботинки. Вы наверняка обратите внимание на то, в какой обуви ходит человек и ухаживает ли он за своей улыбкой. Если на протяжение своего детства вы слышите от авторитетного человека, что мир нужно удивлять, странно, если ваша улыбка не сияет, а туфли не блестят. Да, к обуви и к зубам у меня был особый подход, я бы даже назвал это каким-то фамильным ритуалом. Мама-няня нас всех научила быть одной большой семьей, объединяющей очень разных людей. Мудрая она все таки женщина.

      Родителей своих я не помню и поэтому не могу вам про них рассказать. Но думаю, они были хорошими людьми и никогда не желали никому зла. Не знаю, были ли они смуглыми, с большими голубыми глазами и курносым носом, тянущимся вверх, как сапог у скомороха. Не знаю, чем они увлекались, и что за разговоры вели. Какими бы они ни были, в моем представлении они всегда останутся хорошими и добрыми людьми.

      В 14 лет в самом рассвете своей юности я попал в больницу. Я хорошо помню тот хмурый осенний день. На улице было пасмурно и слякотно. В комнате, когда я собирал свои вещи, никого уже не осталось. Лишь аккуратно заправленные кровати и запотевшие стекла окон, по которым не спеша, будто улитки ползли капли дождя. Стоял сентябрь, и все ребята находились в школе на уроках, я так и не успел попрощаться со своими друзьями. Няня сказала, чтобы я не переживал, ведь скоро я поправлюсь и вернусь обратно. Она обняла меня на дорогу, пожелав скорейшего выздоровления, и проводила до машины, у которой стояла тетя Света – наш приютский доктор. Когда кому-то нездоровилось, она давала нам таблетки или возила в больницу. Она всегда ходила в белом халате и с папкой в руках. Вот и в этот день она была в своем белом халате, поверх которого накинула черный плащ, укрывавший ее от дождя. Мы сели в машину и молча тронулись. За окном осталась Няня, она махала рукой, сколько я мог ее видеть.

      В больницу меня повезли на старой гудящей машине, которая всю дорогу скрипела – звук раздавался где то под дверью. Водитель молчал, лишь что-то бормотал себе под нос когда наезжал на кочку. В пути я спал, сидя на заднем сиденье, лишь изредка пробуждался от того, что машину то и дело потряхивало.

      В больнице нас встретил доктор, он взял у тети Светы какие-то бумаги и внимательно их читал, а она стояла рядом. Я сидел на кушетке и ждал, когда доктор меня осмотрит. Он положил бумаги на стол, взял телефонную трубку и спокойным голосом сказал:

      – Готовьте место в пятой палате.

      Повесив трубку, он взглянул на меня:

      – Ну что, Марк Степанович, приболели?

      –Угу, – пробормотал я.

      – Ну ничего, мы и это победим, – с улыбкой сказал он мне.

      Хоть прежде я не особо разговаривал с тетей Светой, теперь, в другом городе среди незнакомых людей, она казалась мне самым близким человеком.

      – Светлана Львовна! – обратился к ней врач. – Документы останутся у нас, вот здесь на бумажке мой номер телефона, в случае чего будем поддерживать связь.

      – Хорошо, доктор, – ответила она.

      Повернувшись ко мне, тетя Света обняла меня и сказала, что всё будет хорошо. Потом попрощалась с врачом и ушла.

      Он снова взглянул на меня. Это был высокий мужчина лет пятидесяти, с коротко подстриженными седыми волосами и щетиной на лице.

      – Ну что, Марк Степанович, будем знакомиться? Меня зовут Игорь Рудольфович Шукшин, и я буду тебя лечить.

      Он подержал мою руку, считая пульс, и ощупал мою голову, периодически спрашивая, больно ли мне. Я отвечал, что нет, и объяснил, что боль у меня в голове, и она будто бы распирает меня изнутри. Осмотрев меня, Игорь Рудольфович проводил меня в палату и велел располагаться поудобнее и готовить кружку, потому что скоро будет полдник.