Татьяна Устинова

Судьба по книге перемен


Скачать книгу

тоже многие читают и перечитывают!

      Эмилия пожала плечами.

      – Ты живёшь рядом с Алексом Шан-Гиреем и тоже пишешь. Всё равно что Софья Андреевна Толстая взялась бы за сочинительство и они со Львом Николаевичем писали бы наперегонки в соседних комнатах.

      Маня засмеялась – представила картинку.

      – Доедай и за работу, – распорядилась Эмилия. – Кто у нас первый?

      Маня вытерла о джинсы пальцы, распахнула ноутбук, примостившийся на старинном буфете, и посмотрела таблицу.

      – Ольга Александровна Ветрова с дочерью.

      Эмилия покивала, лицо у неё стало серьёзным.

      – Сложный случай, – сказала она. – Очень сложный. Давно над ним работаю, но пока… безуспешно.

      Маня уже видела эту самую Ольгу Александровну – высокая худая блондинка с тонким, бледным, невыразительным лицом. Она приводила дочь, усаживалась в передней на банкетку и ждала, неподвижная, как сфинкс, охраняющий Неву. Маня выглядывала, чтоб посмотреть на неё: Ольга Александровна не шевелилась, не читала и не копалась в телефоне.

      Просто сидела и ждала.

      Мать с дочерью явились минута в минуту. Прозвенел звонок, Маня распахнула дверь.

      – Здравствуйте, – промолвила Ольга Александровна. – Марфа, поздоровайся.

      Девочка пробормотала невнятное.

      Маня проводила их в гостиную, где были задёрнуты шторы, повсюду горели свечи и курились благовония. Эмилия, облачённая в восточные одежды, сидела в широком кресле, второе такое же стояло напротив – для посетителей.

      Место секретаря – в данном случае Манино – было далеко, почти в эркере. Если чуть-чуть подвинуть тяжёлую ткань шторы, можно увидеть улицу и кусочек неба.

      – Проходи, проходи, милая, – приветливо заговорила Эмилия, завидев Марфу. – Вот твои карандаши и альбом, помнишь, мы с тобой в прошлый раз рисовали?..

      Мать усадила девочку и вышла. Марфа не обратила на неё никакого внимания.

      Маня ждала у двери.

      В её задачу входило принять посетителя, устроить сопровождающего, если таковой имелся, предложить чаю или кофе, затем потихоньку, через кабинет, незаметно вернуться в гостиную, на секретарское место и записывать всё, что она видит и слышит, в специальную таблицу.

      Ольга Александровна привычно опустилась на банкетку, положила сумку на колени и замерла – приготовилась ждать.

      Маня вздохнула.

      – Хотите чаю? Или кофе? Есть минеральная вода и лёд! Будете?

      – Нет, спасибо.

      – Я могу бутербродов сделать.

      – Спасибо, нет.

      Маня опять вздохнула, прошла через кабинет и неслышно возникла в гостиной, где шёл сеанс.

      Сильно пахло благовониями. Подле Марфы горел торшер, на коленях у девочки лежал альбом, она водила карандашом, вроде бы рисовала. Эмилия что-то говорила, очень тихо, не разобрать. Раскрытую ладонь правой руки она держала над курильницей и время от времени касалась ею макушки девочки.

      Маня отвела глаза. Ей было невыносимо стыдно.

      Тётя Эмилия работала – или как это правильно сказать? Служила, что ли?.. – экстрасенсом очень высокой пробы.