жажда власти. И судя по тем немногим моментам, которые мне сегодня удалось здесь увидеть, я не могла с ним не согласиться, какую бы щедрость к Кэти она ни проявила. Но от этого ситуация только запутывалась еще больше. Генри явно был не в восторге от того, что происходило в клубе. Сначала я думала, что гнев этого человека направлен единственно на Миртл, однако его, как оказалось, бесили буквально все. Но зачем ему тогда вообще было состоять членом клуба?
Впрочем, узреть в этом смысл мне помогло то, что я знала о Поли. Этого трудного до крайности человека многие сторонились. Как результат ему отчаянно недоставало общения. И меня ничуть не удивлял тот факт, что он, желая заполнить этот вакуум, был готов на что угодно. Но вот мотивы других я даже представить себе не могла. Карл конечно же был не без странностей, но они с Анной были главным передаточным звеном сплетен во всем Эстес-Парке. И недостатка в друзьях никогда не испытывали. Других членов я лично не знала, возможно, большинство из них страдали от одиночества, как Поли, а может, и в самом деле питали к птицам неподдельную страсть. Мне подумалось, что нечто подобное им ведь приходилось терпеть каждую неделю.
Лично я не могла их понять. Даже если бы это был клуб почитателей корги, члены которого поклонялись одному только Ватсону, выдержать такое больше одного раза мне было бы не под силу.
Миртл, вероятно, обладала какой-то странной притягательностью или могуществом, разглядеть которые я в ней не могла. Здесь явно наличествовала не только раздача беджи-ков почитателям, но и что-то еще.
По окончании собрания все собрались вокруг выпечки и стали на все лады расхваливать как кулинарные таланты Кэти, так и ее глубокие познания о птицах. Некоторые подходили ко мне, желая оказать знаки внимания Ватсону. Его завидная готовность позволять каждому встречному с ним сюсюкать произвела на меня немалое впечатление. Проведя в книжном магазине всего несколько дней, мой бедный малыш стал к этому привыкать.
Когда мы на какое-то время перестали быть предметом всеобщего внимания, к нам направился Генри. В день торжественного открытия «Милого корги» я, может, и изображала из себя душку, но теперь этого делать отнюдь не желала, о чем и собиралась ему напрямую сказать. Но он, подходя к нам, к моему удивлению, скривился и с покаянным видом пожал плечами:
– Простите, мисс Пейдж, но иногда мне никак не удается пересилить свой дурной нрав. Я настолько привык, что все жульничают, пытаясь заполучить эти значки, что сделал слишком поспешные выводы.
Я посмотрела по сторонам, ожидая увидеть у него за плечами какого-нибудь другого члена клуба, который, будто мамочка дитя, велел ему передо мной извиниться, но никого так и не увидела.
– Спасибо, Генри. Я оценила ваш поступок. И ответственно вам заявляю, что ни Кэти, ни я даже не думали жульничать. Просто она без ума от всяких викторин. Дайте ей буквально пять минут, и она станет экспертом в любом вопросе. Что до меня, то я, уверяю вас, таким талантом не обладаю.
Генри