части он писал, что благодарит Бога, что здоров, и желает здоровья всем остальным. Иной раз он благодарил за щедрость соседей и родственников, которые помогали содержать дом Рабалтуэ.
Кларенс была рада, что осталась одна дома. Ее кузина Даниэла и дядя Килиан отправились в город к врачу, а родители должны вернуться не раньше завтрашнего вечера. Она не могла избавиться от легкого чувства вины за то, что читала личные строки тех, кто еще жив. Обычно такое делают, когда приводят в порядок бумаги тяжело заболевшего или умершего. Но было интересно узнать, что писали ее отец и дядя десятки лет тому назад. Письма дедушки, которого она совсем не знала, но уже выяснила несколько забавных историй, читались по-другому. Они были нацарапаны дрожащей, нетвердой рукой человека, не привыкшего много писать, и пронизаны скрытой ностальгией. Строчки пробуждали в девушке сильные чувства, и ее глаза уже не раз наполнялись слезами.
Она вспомнила, как в детстве открывала темные створки старого шкафа в гостиной и перебирала письма, пытаясь представить, каким был дом Рабалтуэ столетие назад. В шкафу хранились пожелтевшие от времени газеты, брошюры для путешественников и рабочие контракты, счета за продажу скота и аренду земли, списки остриженных овец, живых и погибших ягнят, памятные и крестильные открытки, рождественские поздравления, почти неразборчивые из-за выцветших чернил, свадебные приглашения и меню, фотографии дедушек и прадедушек, внучатых дядей и тетей, кузенов и родителей, земельные сделки семнадцатого века и договор о земельном обмене между горнолыжным курортом и наследниками усадьбы. В то время ей не приходило в голову присмотреться к личной переписке: вполне хватало рассказов Килиана и отца. Но после посещения конференции с участием африканцев некоторые странные и тревожные мысли зародились в ее сердце. Она ведь была дочерью, племянницей и внучкой колонистов.
С тех самых пор любопытство, касающееся всего, связанного с ее предками, не отпускало девушку. Несколько дней назад она ощутила внезапное и сильное стремление отправиться в деревню и открыть старый шкаф. Такое же нетерпение она испытывала, когда задерживались средства на университет. К счастью, ей удалось в рекордное время освободиться от забот, чтобы воспользоваться возможностью посетить старый дом. Теперь у нее была возможность перечитать всю переписку и наконец успокоиться. Интересно, кто-то еще открывал тот шкаф за последние несколько лет? Что, если ее мать Кармен или кузина Даниэла доискивались прошлого? Что, если отец или дядя захотели вспомнить те дни, когда писались эти строки, и снова стать юными?
Но она быстро отбросила эту мысль. Даниэле нравился старый каменный дом с его древней мебелью, но не более того. Кармен родилась и выросла в других местах и не считала дом своим. Ее единственной заботой после смерти матери Даниэлы было содержать дом в чистоте и порядке и держать амбары полными, чтобы в любой момент можно было устроить праздник. Она любила там отдыхать, но была рада иметь