он аскетом был, – ответил священник. – Голодовки, обет безбрачия и всё остальное что прилагается. Теперь всё по-другому – что хорошо для тела, то хорошо и для духа и наоборот. Даёт людям делать, что захотят. Ну и соответственно паства у него начала расти. Почти все верующие к нему перебежали. Ну а что? Никаких постов, никаких грехов, никакого порицания – делай что хочешь пастырь разрешает. Я даже слышал, что у них оргии вперемешку с молебнами проходят, но думаю это враньё. Знаю только, что застолья они устраивают пышные.
– Значит он благословляет людей на грех или типа того? – спросил Виктор.
– Ну не то чтобы благословляет, – священник поморщился. – Скорее не запрещает. Говорит, что главное разум свой перед Господом открыть и тогда он всех простит.
– Открыть разум? – Виктор поднял бровь.
– Уж не знаю, что это значит, – ответил священник. – Я так понял это что-то вроде исповеди на манер отца Матфея. Правда есть одна странность.
– Какая?
– После этих исповедей, люди меняются, – задумчиво ответил священник. – Безразличными становятся. А сами приближенные пастыря, так вообще на людей не похожи. На манекены больше похожи.
– Бездушные, – подытожил Виктор.
– Что? – священник явно был удивлён.
– Что вы знаете о демонах, святой отец? – спросил его Виктор.
– Твари богомерзкие, людской род ненавидят, всему под солнцем чуждые, – ответил мужчина. – Нас этому особо не учили, мы не бойцы. Рассказали в общих чертах, что почем и хватит. Для всего остального Копья Церкви есть и их святые отцы.
– Демон питается человеческими душами, – сказал Виктор. – Если он высосет из человека душу полностью, то тот становиться Бездушным – послушным слугой демона, ничего общего с людьми уже не имеющим. Безнравственная кукла.
Священник ахнул.
– Теперь понятно, что значит его открывание разума, – продолжил Виктор. – Он просто питается душами людей. И чем больше он жрёт, тем сильнее становится. И сразу ясно почему никто не заметил сильного демона, потому-что он им и не был. Нашёл себе религиозного дурачка, запудрил ему мозги, изобразив Глас Божий и вселился в него.
– И устроил себе из своей секты большую тарелку с едой, – закончил за него священник.
Виктор кивнул.
– И как теперь с ним быть? – спросил священник.
– А позвольте я вам поведаю! – раздался чей-то громкий голос за окном.
Священник встрепенулся и бросился к изголовью своей кровати, чтобы сорвать висящее на стене распятие, которое сразу прижал к груди и принялся бормотать слова молитвы. Виктор тоже поднялся со своего места и аккуратно выглянул в окно. На улице, в окружении шести человек, стоял невысокий мужчина. На горловине его черного костюма красовался белый воротничок, выдающий в нём священника. В тусклом свете далекого фонаря у дороги Виктор не мог разглядеть его лицо, видел только торчащую козлиную бородку и неестественно блестящие в темноте большие глаза. Шестеро его спутников, тоже облаченный в чёрное,