сидел за накрытым столом. Ворот его бледно-голубой рубашки был распахнут, а длинный темно-синий галстук свободно болтался на шее. «Как он не устает изо дня в день ходить при полном параде?» Еще в дверях Вика смогла разглядеть, что он листает ленту новостей в смартфоне.
– Привет, пап.
Она подошла к нему, чмокнула в гладковыбритую, приятно пахнущую щеку и уселась на соседний стул.
Отец положил мобильный и, пропустив ее приветствие мимо ушей, сразу перешел к делу.
– Вика, вчера был последний раз, когда ты села за руль без прав. Больше я не намерен это терпеть.
По его категоричному заявлению она поняла, что все ее ночные покатушки накрылись медным тазом. «Допрыгалась, идиотка». А до получения прав ждать еще целый год. «Получается, я больше не смогу принимать участие в гонках?» От этой мысли сердце сжалось от тоски. Вика понуро опустила голову, и густые темные пряди волос упали ей на лицо.
– Я миллион раз просил тебя не подставлять меня перед подчиненными, – продолжил он на удивление абсолютно спокойным голосом. – Ты уже взрослая девушка и должна понимать, что я не золотая монета, чтобы всем нравиться. У меня, как и у любого другого руководителя, полно недоброжелателей, которые спят и видят, как мне насолить и сместить с должности. А тут еще ты подливаешь масла в огонь. Сколько слухов и сплетен ходит по городу про нашу семью. Люди сочиняют то, чего и в помине не было. Но им рот не закроешь. Прошу тебя, хоть ты не давай им лишний раз повод судачить о нас. Надеюсь, ты понимаешь, что вся полиция уже знает, что сегодня ночью тебя поймали за езду без прав? – спросил он, а после того, как она, не поднимая головы, скупо кивнула, добавил: – А теперь подумай, какой пример я подаю остальным, если моя собственная дочь творит такие чудеса.
Его спокойный тон показался ей затишьем перед бурей. Вика не раз слышала, как посторонние люди говорили об отце, что он жесткий, властный и беспощадный человек. И теперь она боялась, как бы он не применил кардинальные меры к ней. Без машины она проживет, а вот как она будет жить, если он лишит ее всех остальных благ, она не представляла. И от этой мысли ее охватил неописуемый страх.
– Папочка, обещаю, я больше не прикоснусь к машине, пока не получу права, – вскинув голову, клятвенно заверила она.
– Сколько раз я уже это слышал? – вздохнул Александр Владимирович.
– Клянусь, это последний. – Она посмотрела на него умоляющим взглядом.
– Ты только представь на минуту, что будет, если ты попадешь в аварию? Хорошо, если останешься жива. А если сядешь в инвалидное кресло? Ты такой участи хочешь? – спросил отец.
Он встал и начал нервно ходить по гостиной, а Вика представила себя в этом самом кресле, отчего волосы зашевелились на голове.
– А если, не дай бог, собьешь человека или убьешь кого-нибудь, тогда что? – продолжал сыпать страшными вопросами Александр Владимирович. Он остановился напротив и вперил в нее взгляд, от которого дочь невольно поежилась. – А тогда, девочка моя, тюрьма, – отец развел руками, – и я ничем не смогу тебе