Штайнара застыла – он пытался скрыть разочарование. Он-то решил, что, возможно, Торвил разок проявит хоть немного доброты и рождественского великодушия и даст ему выходной, а то и небольшую премию за то, что он трудился в поте лица. Как бы не так.
– Да, конечно, хозяин, – сказал он. – С удовольствием. – И вышел в метель.
Когда Штайнар ушёл, Торвилу представился шанс спрятать всю дневную выручку. Сейф был полон, почти переполнен, и ему пришлось заталкивать деньги внутрь, чтобы дверца закрылась.
– Упряжка готова и ждёт, хозяин, – сказал Штайнар, входя в магазин и стряхивая снег со шляпы.
– Прекрасно, – ответил Торвил.
Штайнар раскрыл зонт и держал его над головой Торвила, пока тот закрывал дверь магазина и взбирался в пустые сани, запряжённые собаками.
– Вы уверены, что вам не нужен возничий, хозяин? – спросил Штайнар. – Там жутко холодно.
– Чтобы заплатить почти в два раза больше? – усмехнулся Торвил. – Я вполне способен самостоятельно управлять санями, большое спасибо. Увидимся завтра ровно в восемь! – бросил он Штайнару и, вскрикнув «Йах!», щёлкнул поводьями и скрылся в снежной буре.
Глава 6
Если ты когда-нибудь решишь побывать на Северном полюсе – а своё мнение на этот счёт я уже, кажется, высказал – то тебе обязательно стоит прокатиться на санях, запряжённых хаски.
Это ни с чем не сравнимый опыт – нестись сквозь плотную тишину заснеженного ночного города, пока пушистые снежинки опускаются на землю, словно идущие ко дну галеоны, а ледяной ветер кусает тебя за щёки. Хаски никогда не бывают счастливее, чем когда бегут в стае, и практически невозможно не чувствовать собачью радость, когда они мчатся по снегу.
Торвил был таким сухарём, что едва ли когда-нибудь чувствовал себя живым, но в тот вечер, катя на санях домой, он почти что ощутил это. По главной улице по-прежнему бродили гуляки, и собаки мастерски огибали их, пролетев сперва мимо почты, потом мимо пекарни, а потом мимо мясной лавки. Проносясь мимо последней, Торвил заметил в ярко освещённом окне Герду, оттирающую колоду для рубки мяса, пока мясник за прилавком отрывисто отдавал приказы. Торвил знал Герду в юности, и на миг он ощутил укол печали из-за того, что они больше не дружат. Его так и подмывало помахать ей, и он уже приподнял руку, как вдруг одна из хаски потеряла равновесие, сани встряхнуло, и эльфу пришлось взяться за поводья.
После главной улицы дорога начала забирать вверх, и Торвил щёлкнул кнутом, чтобы собаки не ленились. Здесь жили богачи: он проезжал мимо огней больших деревянных коттеджей, где юные эльфы в хлопковых пижамках с начёсом желали спокойной ночи своим ухоженным родителям, а бойкие эльфы постарше читали друг другу у камина. Потом, один за другим, такие домики начали оставаться позади, и Торвил миновал тёмные окна заброшенного городского приюта. Здесь, на вершине холма, воздух был чистым и неподвижным, и на несколько кратких секунд дорогу осветила подёрнутая дымкой полная луна. Дальше мимо проплыли несколько одиноких ёлок, потом целое их скопление,