из Эдема лишь потому, что они не могли успокоить плачущего ребенка. У детей не было выбора, кроме как нуждаться в заботе других, а если кто-то мог помахать у тебя перед носом твоими нуждами, поманив тебя… ты становился бессильным. Смотреть на ребенка было все равно что видеть уродливое отражение в зеркале своего прошлого, и у Северина совсем не было желания на него смотреть.
Он осторожно опустил руку в карман и, достав второе яблоко, протянул мальчугану.
– Возьми, если хочешь, – предложил он.
У него за спиной, скрываясь в тени Дома Доро Россо, громче зажужжали мнемонические пчелы. Руслан все видел. Отлично, подумал Северин. Так наблюдай.
Худенький маленький мальчуган сделал несколько шагов вперед, а затем хмуро уставился на Северина.
– Prendi il primo morso, – сказал он тонким голоском.
Северин был не силен в итальянском, но все же понял: Откуси первым. Он едва не расхохотался. Этот ребенок не доверял ему.
Тебе же лучше, подумал он.
Северин надкусил яблоко и протянул мальчишке. Тот немного подождал, а затем рванулся вперед, мелькнув тонкими ножками, и выхватил у него яблоко.
– Ora e mio, – проворчал мальчишка.
Теперь оно мое.
Северин поднял руки, изображая, что сдается. А мальчишка, не оглядываясь, бросился бежать к разрушенному дому. Северин смотрел ему вслед, немного обескураженный. Этот мальчуган вел себя совсем не так, как он предполагал. На мгновение Северин задумался, как же он попал в этот заброшенный дом. Жил ли он один? Был ли у него кто-нибудь близкий?
– Месье Монтанье-Алари, – громко позвала его Ева. – Патриарх Руслан желает, чтобы вы явились на завтрак.
Ева стояла в дверях, протягивая ему лиру на красной подушке. По бокам от нее застыли два члена Падшего Дома. Возвращаясь обратно, Северин заметил, что кроваво-красный блеск двери начал тускнеть. Причал выглядел абсолютно чистым, не осталось и следа от вчерашнего убийства. Северин не хотел думать о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем Дому Доро понадобится новая жертва.
Если все пойдет по плану, он к тому времени будет уже далеко.
ЕВА МОЛЧА ВЕЛА ЕГО по отделанным алыми панелями коридорам Дома Доро. Над порогом каждого перехода висела шестиконечная звезда, заключенная в золотой круг. Это был символ Падшего Дома, и каждый раз, как Северин видел его, то вспоминал, сколько лет он потратил, чтобы перевернуть того золотого уробороса, герб Дома Ванта. Долгое время он думал, что Дом достанется ему по праву наследования, но его права оказались гораздо внушительнее, чем он представлял. Северин провел большим пальцем по блестящим струнам лиры. Когда он касался их, иногда ему чудился едва различимый женский голос, нашептывавший что-то похожее на предостережение и песню.
Ева остановилась на пороге четвертого прохода. Здесь запах свежей земли, который он ощутил прошлым вечером, сделался сильнее, а хлопанье крыльев – громче.
– И что ты делаешь? – прошипела Ева едва слышно.
Северин