я познала искусство зимовать еще в юности. Как и многие девочки моего возраста с неподтвержденным диагнозом аутизма, я провела детство в условиях постоянного холода. В семнадцать лет меня охватила волна депрессии – такой силы, что я несколько месяцев не могла пошевелиться и была уверена, что не переживу ее. Более того, я была убеждена, что и не хочу этого. Зима отрезала меня от мира, обнажив кровоточащую рану. И в этом белом безмолвии мне внезапно открылась новая сторона меня самой. С легким чувством вины я принялась за создание принципиально иного имиджа. Этот новый человек иногда мог быть грубым и не всегда поступал правильно, потому что глупое большое сердце не приносило ничего, кроме боли. И в то же время этот человек заслужил место в мире – потому что теперь ему было что отдать.
Много лет я твердила всем, кто готов был слушать: «В семнадцать лет произошел первый срыв». Большинство при этих словах смущались, но были и те, кто с благодарностью находил в наших историях общие черты. Как бы то ни было, меня не покидала уверенность в том, что об этих вещах следует говорить и что я, как пережившая подобное, должна поделиться своим опытом. Это решение не уберегло меня от дальнейших падений в пропасть, но с каждым разом процесс происходил все менее болезненно. Постепенно я привыкла к зимовке, к ее роли в жизни и общей продолжительности. Я знала, что это не навсегда, как и то, что нужно найти наиболее комфортный способ дожить до весны. Я знаю, что, поступая так, бросаю вызов вежливой условности. В современном обществе существует негласный запрет: нельзя отрываться от повседневной реальности. Никто не учит нас распознавать период зимовки и понимать его неизбежность. Напротив, она кажется нам унизительной, мы старательно скрываем ее, чтобы не слишком шокировать окружающих.
Мы надеваем общественно удобную маску, скорбим лишь наедине с собой. Мы делаем вид, что не замечаем страданий окружающих.
Видим в зимовке постыдную аномалию, которую нужно скрыть или оставить без внимания. Получается, что мы засекретили совершенно обычный процесс, а вместе с ним объявили тех, кто его переживает, изгоями, вынудив отказаться от внешнего мира в попытке скрыть собственную ошибку. И все же мы платим за это огромную цену. Зимовка приносит с собой моменты глубочайших открытий в области человеческого знания и ощущений, и те, кто пережил этот период, обладают необыкновенной мудростью.
В современном мире, разрываясь между делами и обязанностями, мы постоянно стараемся отсрочить приход зимы. Мы не осмеливаемся даже ощутить ее приближение, показать, что ее присутствие разрушает привычную нам реальность. В этом случае гораздо эффективнее была бы резкая зимовка. Нужно просто прекратить думать о том, что подобный период в нашей жизни представляет собой банальный нервный срыв или связан с недостатком силы воли. Надо прекратить все попытки запретить себе подобные моменты. Они реальны, и мы должны научиться жить в них. Надо уметь впускать зиму в свою жизнь. Пусть эта пора приходит вопреки нашей воле, но