по парку». Солнце ей навстречу
бросается, смеясь, из-за колон..
Чуть за полдень. Ещё совсем не вечер.
И благовеста слышен перезвон..
25 декабря 98
«Бьёт под сердце осень…»
Бьёт под сердце осень,
бьёт под сердце.
Луг за обмелевшею Турьёй
перерезан воробьиным скерцо
и смущен сорочьей суетой.
Журавлиный клин неторопливый,
промелькнув, всех птиц растормошил.
И тоску, и переливы силы
прячет шум немарафонских крыл.
Это ненадолго, это просто:
«Нам бы тоже, да нельзя никак».
Всё чернее леса голый остов,
всё сильней в березняке сквозняк.
Город сжёг листву в аллеях гулких
или вывез в ближние поля.
Далеко вспугнёт озёра «тулка»,
этот колкий луг не шевеля.
Тень мою пересекают птицы,
свет и тень в глазах, да облака.
Лугом ли, пичугой притвориться,
чтобы жизнь была ясна, легка?
А карьер Песчаный иней прячет
до полудня с южной стороны.
В мире – осень.
А в душе – тем паче.
Но восходит свет из глубины.
Это мартовский день.
Кроны сосен – бесснежны.
Но сугробы простудой ещё отдают.
Отсекают тоску и усталость небрежно
добрый глянец янтарный и хвойный уют.
Силы есть на шажок, на улыбку и веру.
Всё бывает… чем чёрт.. может, этой весной.
Надоевшие притчи, чужие примеры —
слава Богу, уже обхожу стороной.
И не воздух сегодня, а брага густая.
А в сугробе – никчемный загонный флажок.
Как сорока хохочет, на крону взлетая!
Как исходит водой в тёплых пальцах снежок!
3 марта 98
Тверской Плач
Мы мечами рублены, мы кнутами сечены..
в ноздри наши рваные ударят гарь.
Вот что приключилося во Твери возлюбленной
для певца вот только что, а для внуков – встарь..
Сотню лет без малого мы под игом корчимся..
татарва бесчинствует, изнуряя Русь.
Нукеры Чол-хановы снова к нам нагрянули..
имя это гадкое – как реку – плююсь.
У кого коня возьмут, нет коня – жену возьмут,
нет жены – несчастного в рабство поведут.
Если заартачишься – враз снесут головушку,
и на пике с хохотом голову несут.
Вот и нынче варвары досыта награбились,
но вдругорядь начали торжище трясти..
Сердце христианское многотерпеливое,
вот и ты взрываешься: « Не могу снести!»
За дубьё схватилися, в колокол ударили
и пошли татарскую нечисть мы крушить..
А Чол-хана в тереме, где он сразу спрятался,
стали жарким пламенем праведно казнить.
Эй, деды, погибшие здесь на стенах некогда! —
бой наш сверху видючи – каплю легче вам?
И за город