всё равно, но спрашивал для вида, скорее самого себя. Встал, одел рубаху на себя и к выходу пошёл.
Чтобы открыть, надо было выйти во двор, пройти метров двадцать до врат и отпереть засов. Там, где я находился был не просто дом, а дом святой, что-то типа церкви. В церкви был один, ночь на дворе, а я был священником. Пока шёл порадовался тому, что так прекрасно создал акустику церкви, стук во внешние врата слышно было в любом конце часовни. И, если надо было звук заглушить, достаточно было закрыть одну заслонку и звук не проникал внутрь дома.
Подойдя к вратам, уже ясно понимал, кого нечистая несёт. Открыл и не успел опомниться, как у ног своих увидел падших на колени молодца и деву. Они опустили очи в землю и шептали:
– Спаси нас батюшка, благослови.
Я взял обоих их за руки призывая подниматься:
– Пойдёмте в дом, исповедуетесь, а дальше посмотрю, надо ли вас благословлять или спасать.
Я отпустил их и молча отправился к центральному входу часовни. Они покорно последовали следом.
Войдя в храм, я показал им вход в исповедальню, прекрасно понимая, что молодые люди желают обвенчаться… «Э-эх, соблазн молодости»! – подумал я, прекрасно понимая, что занимаюсь противозаконными действиями, за которые, если узнают, будут судить и приговор довольно жестокий – смерть. Но я был молод сам, хоть и священник, и смерть казалась такой далёкой и неправдоподобной, что даже не допускал такого финала.
Венчал я тайно и перед богом молодые люди были оправданы, ведь были мужем и женой, поэтому без страха утехам любовным предавались. Конечно, для некоторых из обвенчанных тайно кончалось всё весьма печально, но молодость не ведает сомнений, ведь они то любят или так они считали. О том, что сам грешу, как-то не думал, радостно было видеть счастливые улыбки на устах.
Молодые люди сидели где-то там за горизонтом, далеко, далеко. хоть и разделяла нас всего перегородка небольшая. Они рассказывали, как любят и что согрешили не нарочно, что их любовь до гроба и заверяли, что будут верны друг другу, но я не слушал. Перед глазами у меня стояла девица краса. Она была дочерью начальника тюрьмы, которая так же находилась в этом маленьком городке.
Звали её Мери, и она каждое воскресение приходила в церковь, чтобы помолиться. Приходила не одна, а с нянькой, которая была уродливая внешне и добрая внутри.
Как она была прекрасна!.. Мери! Как прекрасна! Случайно узнал, что она больна смертельно и это связывало руки. Нянька приходила иногда с подарками и просила помолиться вместе с ней. И я рядом вставал с ней на колени, и мы молились. Я просил только одного у бога, чтобы он жизнь мою забрал в обмен на жизнь любимой девы.
По местным обычаям ей нельзя было замуж выходить, да и смирилась она с этим. Она знала о своей болезни и поэтому порою наслаждалась, мне так казалось, общением со мной, ведь мы были почти ровесники и не было преграды для общений. Так продолжалось уже довольно долго, мы становились к друг другу всё ближе и ближе. И чем больше я влюблялся, тем сильнее