Когда в вопросах политики один из них допускал чрезмерную жесткость или, наоборот, излишнюю мягкость, другой был рядом, чтобы поправить ситуацию. Именно в те годы Скорпион нашел в себе силы избавиться от лютой ненависти к роду человеческому. И за это, как ни за что другое, он был в долгу перед Клавэйном.
Но ничто в мире не бывает слишком простым.
Проблема состояла в том, что Клавэйн родился пятьсот лет назад и бо́льшую часть этого срока прожил биологической жизнью. Что, если Клавэйн, каким его знает Скорпион – и каким его знает большинство колонистов, – был лишь временным явлением, вроде проблеска солнца в ненастный день? Когда-то, в самом начале, Скорпион чутко следил за Клавэйном, отслеживая малейшие признаки его садистских наклонностей. Но никакой пищи для подозрений так и не получил. Напротив, Клавэйн совершил предостаточно поступков, которые доказывали: он вовсе не то чудовище, каким его рисует молва.
Однако в последние два года уверенность Скорпиона поколебалась. Не то чтобы Клавэйн стал более жестоким, резким в спорах или склонным любой ценой добиваться своего, но что-то в нем изменилось. Так незаметно в течение секунды меняется освещение ландшафта. Тот факт, что другие питали подобные сомнения в отношении самого Скорпиона, утешал мало. Он прекрасно контролировал себя и имел основания надеяться, что не причинит вреда ни одному человеку, как это бывало в прошлом. Но о том, что творится в голове его друга, он мог только догадываться. Лишь одно не вызывало сомнений: Клавэйн, с которым когда-то бок о бок сражался и трудился Скорпион, ушел, укрылся в далеком уголке своего внутреннего космоса. Перед тем как Клавэйн уединился на острове, Скорпион вообще перестал понимать этого человека.
Но он не винил старика ни в чем. Да и кто имел право его судить?
Свинья шел вперед и вот уже убедился, что замеченное пятнышко – и в самом деле человек, а потом стал различать и детали. На берегу океана неподвижно сидел на корточках отшельник, словно Скорпион застал его в момент невинного мечтательного созерцания приливных лужиц и их фауны.
Скорпион уже не сомневался, что перед ним Клавэйн.
На мгновение гиперсвинья ощутил облегчение. По крайней мере, старик жив. Не важно, что еще случится сегодня, – это уже небольшая победа.
Когда свинья подошел на расстояние окрика, Клавэйн почувствовал чужое присутствие и оглянулся. Дул бриз, которого не было там, где высадился Скорпион. Ветерок трепал длинные седые волосы старика. Его лицо было розовым; борода, обычно аккуратно подстриженная, сильно отросла и спуталась. На худые плечи был накинут черный плащ, а может, шаль. Бросалась в глаза неудобная поза – Клавэйн будто хотел опуститься на колени, но в последний момент передумал и замер на корточках.
Отчего-то Скорпиону подумалось, что его друг смотрит вот так на океан часами.
– Невил, – позвал Скорпион.
Клавэйн что-то ответил, его губы двигались, но слова поглотило шипение прибоя.
– Это