сложно здесь жить!
Часть 2. Memento mori
Однокурснице Маргарите
Я тебе никогда всех цветов не дарил,
Как студент, был тогда беззаботным.
Ты за это меня всей душой не кори,
Ведь делил там учёбу с работой.
Смерть всегда полыхнёт величайшей из бед,
Встанем мы в карауле почётном.
В гроб к тебе положу свой прощальный букет.
Извини, их число стало чётным.
Артист сыграл
Почил статист второго плана —
проститься поздно собрались.
С работы не сорваться рано —
советская крепила жизнь!
Вели беседы обо всём,
беспечно лясы расточили.
В театре всяк играл с огнём —
покойника чуть не забыли.
Для жизни каждый словно зять.
На сцене ж не найти простого,
но всех надгробных не сказать.
Ведущему давали слово:
«Такой актёр – приятно слушать.
Его воспитывала знать!
Раз молвил он, что дали кушать,
так все в буфет сбежали жрать!»
Memento mori
Разбивалась душа о твердь,
унесясь из небесной глади.
А вчера приходила смерть,
по головке холодным гладя.
Разговоры вела за жизнь,
возлежа на краю дивана,
говорила: «Малыш, держись!
Уходить в беспредельность рано!»
Вспоминала плохое всё,
что заботы душевные дало,
предложив каланхоэ сок,
чтоб меня не манили дали.
Убеждала, что свет – пустяк
и во тьме содержанья густо,
а забота о нём пуста,
словно выключил кто-то люстру.
«Он потухнет когда-нибудь» —
рассуждала в тиши, без солнца,
положив мне ладонь на грудь
ощутила, что сердце бьётся.
Я сказал: «Не готов сейчас —
мимо жизнь пробежала снова:
не успел написать рассказ,
где о Вечном замолвил слово».
Я сказал, что финал простой
у наследственной круговерти…
Та сказала: «Тогда постой
разговоры вести о смерти.
Если можешь, меня прости,
Приходить – неделимо право,
чтобы тьмою в глаза вползти».
И ушла, подмигнув лукаво.
Самоубийце
Всё плохо стало!? Не любим?!
И все надежды пали разом?
О, в этот миг себя корим,
что не помог бесспорный разум.
Ведь через это все прошли,
но ты один из тех, немногих,
кто в мыслях сумрачных залип,
не видя пред собой дороги.
И в данный час неправовой
ведёшь себя на суд басманный,
где встав с повинной головой,
творишь процесс самообманом.
Себе присяжный и судья
в сознании, где давят стены.
А может, правда, ты – маньяк,
коль из тебя палач