девятый становятся иглами
Лезвия, к которым уже привыкли ступни.
Приходите! Безглазыми желтыми рыбами
На площади будут гореть огни.
Будут начищены оркестровые трубы,
С солнцем поспорит их радужный глянец.
В серебристых рыданьях пронзительных бубнов
Будет рожден мой посмертный танец.
О, не жалейте!
Так всегда случается.
Благоухающих дам флотилии
Надежды в себе лелеют.
А он – удивляется:
Как это – белые лилии
Под ногами моими – алеют.
Восемь месяцев
Ходила по лезвиям.
В месяц девятый…
Боже! Как больно!
Но неминуемо час закатный
Кроваваю пеной выстелит волны.
Лучами алыми площадь изрезана.
С каждой минутой множится горе.
Приходите смотреть! Нема и истерзана
Кремовой пеной покрою море.
Война
По-отцовски брови выше взметнулись,
А глаза и улыбка – в мать.
Только кто-то куда-то его под пули
Зачем-то послал воевать.
Раньше сон мой был ярок, на сказку похож,
А теперь – все страшней и страшней.
Он приходит в кошмаре, кричит: «Вот нож!
Пулю вынь из груди моей!»
В нашем доме навек поселилась грусть…
Бел конверт – от него письмо:
«Я люблю… Мне страшно… Я не вернусь…
Не вернется никто, никто!»
Можно взгляд забыть и улыбку тоже,
Но не голос – пятьсот ночей
Он кричит во сне: «Вот мой нож! Вот нож мой!
Пулю вынь из груди моей!»
Предчувствие
Уже в сентябре побелело небо.
Астры пахли спелой айвою,
Птицы о чем-то страшном кричали,
И церкви были полны народу.
Одни говорили: не будет хлеба,
А будут печали, большие печали.
А я знала точно, – все так оттого, что
Я никогда не увижусь с тобою.
В тот день мутным соком рыдали березы,
Метались в страхе и выли ветры,
Как будто назавтра пророчат вьюгу.
Тяжелой кровью налилась рябина.
И он говорил, утирая слезы:
– Не мы с тобой суждены друг другу.
Твоя судьба – стать невестой Богу,
Моя – покой в объятьях у смерти.
Это ты
Эту жалость в иконах и скорбь в образах
Я знаю уже наизусть.
Ведь ты сам поселил в моих светлых глазах
Эту вечную грусть.
Ведь ты сам посылал меня на кресты
И в запястья мне гвозди вбивал.
И терновым венцом, заменившим цветы,
Мой торжественный лоб венчал.
Это ты воскресал после сотен смертей,
Отражался в моих зеркалах.
Это ты был бессонницей белой моей
И слезами на бледных щеках.
Это ты превращал мои свечи в дым,
Заставлял метаться в бреду.
Это ты вместо счастья устам моим
Возвратил