же Афродита Праксителя! Словно ожил холодный мрамор. Она стояла перед ним живая, её тело трепетало от радости и земных желаний. В отличие от Венеры Милосской, она не прикрывала стыдливо свои женские прелести. Её лицо было так же божественно прекрасно, как и тело; в его чертах не было ничего порочного, не было в них и никакого смущения.
– Ну и ну! Так вот она – та, кем восхищался весь мир, – пробормотал Адам.
Скованность и стыдливость, унаследованные им от предков-пуритан, вдруг исчезли. Он шагнул внутрь – очарованный Тангейзер, восходящий на заколдованную гору, где обитает Венера.
Губы Стеллы дрогнули в улыбке, когда она повернулась к нему. В её глазах не было ни испуга, ни удивления. Адам был глубоко взволнован, но это не было обычное возбуждение, которое охватывает мужчину, когда он – намеренно или случайно – смотрит на красивую, обнажённую женщину. Помимо желания он, странным образом, испытывал благоговейный трепет.
– Леди, – воскликнул он, словно пытаясь извиниться за нежданное вторжение, – неужели Вы – Богиня Любви?
Женщина оставалась неподвижной и смотрела на него.
– Ты прав, – наконец, ответила она. – Это я. Сейчас я предпочитаю называться леди Стелла де ла Мар, но у меня много других имен. Некоторые называют меня Фрея[21], Фригг[22], или Лакшми[23]…
– Лакшми?
– Да, индийская богиня любви. Другие же, – продолжала она, – предпочитают называть меня Венерой или, как ты, Афродитой…
Она по-прежнему улыбалась, но глаза её оставались серьезными.
– Почему же, великая богиня, ты спустилась на землю? – с легкой иронией спросил Адам, принимая игру.
Казалось, Стелла раздумывала над ответом; при этом она не делала попыток прикрыть наготу, словно быть обнажённой для неё – самое естественное состояние. Потом откинула голову назад и мечтательно сказала:
– Я ищу идеального любовника.
– В таком случае, – заявил Адам с уверенностью, которой вовсе не испытывал, – твои поиски закончились. Я перед тобой.
– Может, тебе лучше прикрыть дверь? – спросила Стелла.
Адам быстро подчинился. Потом бросил взгляд на Стеллу. Теперь настал подходящий психологический момент для решительного штурма, однако её скептическая улыбка привела его в замешательство. Чтобы скрыть смущение, он заговорил.
– Меня зовут Адам Гринлиф… э-э-э… Профессор Гринлиф.
– И ты считаешь себя идеальным любовником?
Она пристально разглядывала Адама; казалось, проницательный взгляд раздевает его. Он покраснел, от волнения у него слегка дрожали руки.
– Ты смущён, – заметила Стелла. – Пожалуй, мне лучше надеть платье.
Голос звучал совершенно беззаботно. Адам тяжело опустился на стул. Ни прочитанные книги, ни скромный личный опыт не могли подсказать ему, как действовать в такой необычной ситуации.
Стелла накинула пеньюар цвета морской волны. Длинное одеяние красиво облегало тело, под тонкой тканью вызывающе