и не удивлён.
Взор антициклона – ясен.
Ни облачка в голубизне!
И зонтики дремлют дома.
Рукав короткий – на мне.
И ласточки – в вышине.
А после трудов – истома…
Под солнышком, да в саду!
Омытый тёплой водицей!
На небе строчку найду,
Вторую в этом ряду.
Между птицей и… птицей.
Послушать их разговор…
В кустах «говорушки» – рядом!
Язык создаёт узор.
Кладут его на «ковёр».
Слежу восхищённым взглядом…
Много ли надо нам?
Под солнцем, в тепле, в защите…
Роса – по утрам, вечерам…
Ах, чем не волшебный Сезам?
Даётся: берите, живите!..
Не надобно свет делить,
Присваивать месяц и звёзды.
Ничто не мешает любить!
И в чувстве этом творить
Всегда не бывает поздно…
«Шагая Большой Никитской…»
Шагая Большой Никитской,
Вдыхаю тебя, Москва.
На время с тобою слиться
Мне помогают слова…
Они формулируют мысли,
Ложатся на белом в ряд.
Словно прозрачный «Рислинг»,
В июне которому рад…
Мне нравится это слиянье.
Оно, как всегда, по душе.
И я проявляю старанье,
Как ювелир Фаберже…
К другому совсем не приучен.
В любви привык отдавать!
С улицей неразлучен,
По ней привыкаю шагать.
Чувство наше взаимно.
Она показала храм,
Где обрядом интимным
Пушкин венчался там.
Но мне милее скамейка
У МГО СПР.
Улица – «узкоколейка».
И отсутствует сквер.
Прохожих различные лица…
Проезжих авто анфас.
Ты очень нужна мне, столица,
Сегодня в который раз…
Сильна и живительна; властна!
Способна вопросы решать.
Тебе совсем не опасно
В помощи не отказать.
В объятьях Большой Никитской
Вдыхаю тебя, Москва.
На время с тобою слиться
Мне помогают слова…
«По-хозяйски взялась весна…»
По-хозяйски взялась весна
Наводить на земле порядок.
Щёки грея аж до красна;
Молода, стройна и сильна,
В одеянье из тающих складок.
Трое стали прислуживать ей
И сменяться поочерёдно.
Полнотою же власти всей
Подбирает себе друзей,
Что весеннему делу угодно.
Всё расписано у троих:
Провожать на постой морозы;
И писать из ручьёв своих
Тот единственный в мире стих,
С первоцветами и мимозой.
Убирать предстоит снега
Переводом в статусы важные.
Там отсутствует суета.
Не щадя своего живота
Служит женщине