отправляла, пока я ехала к тебе.
– Конечно-конечно! – Карина достала телефон, и через несколько секунд подняла на меня глаза. – Готово!
Я достала свой телефон, проверила переписку, убедилась, что сообщения действительно удалены, и открыла новостную ленту. Пролистав новости за последние пару часов, уже собралась убрать телефон из рук, как Карина заговорила:
– Что-то долго ты проверяешь.
Подняв на неё глаза, я встретила неловкую улыбку.
– А! Нет, я просто проверяла, не написал ли мне этот придурок. Вдруг угрозы какие-нибудь прислал опять.
– А, понятно. Ну, всё хорошо? Сообщения не отображаются в переписке?
– Нет, всё нормально.
Карина замялась, но решила спросить.
– Написал? Что-нибудь…
– Нет. Ничего. Может, напился и разъезжает по городу, пылая от гордости, что смог меня ударить.
– Урод.
– Ты так и не выговорилась. Можешь сейчас. Я выслушаю.
– Нет! Оказывается, мне надо было не выговориться, а просто хорошо поплакать. Говорить-то даже нечего. Всё то же самое, что я говорила тебе раньше. Ничего ведь не менялось, абсолютно. Он втаптывал в грязь, я терпела. Обманывал, я прощала. И так далее, и так далее.
Карина развернулась и пошла в сторону своей комнаты, подзывая меня рукой. Я последовала за ней.
– Ты записалась к психологу?
– Нет. Ещё нет. Ищу хорошего, чтобы не тратить деньги впустую.
– Это правильно.
Карина села на кровать, некоторое время посидела, потом легла, не поднимая ног с пола, и уставилась в потолок. Я подсела рядом и повторила её действия.
***
Приехав домой, я опять пролистала новостную ленту. Было тихо. Неужели та компашка не позвонила в полицию? Они видели кровь, следы, но ничего не сделали? Вау! Я поражена безразличием людей.
Закинула грязную одежду в стиралку, но не включила, потому что одежды ещё мало набралось. С новой кофты сняла бирки и убрала в шкаф, она отличалась от старой цветом, вместо чисто чёрного очень тёмный фиолетовый, который виден только при ярком освещении.
Карина приедет ко мне через шесть часов, у меня есть время убрать всё с глаз долой, чего Карине видеть не стоит. Достала из шкафа чемодан для вещей и начала убирать всё в него. Ткань, нож, различные жидкости, которые ношу с собой, фотографии с принтера, одежду, в которой ходила в дни убийств.
На фотографиях я остановилась, внимательно посмотрела каждую из них. Вот парень из переулка, его тело почти полностью залито кровью, вокруг на асфальте растеклась алая жидкость, отбрасывая свет фонарей. В памяти прокрутила момент его нападения, как я вырывалась из его хватки, а он дышал на меня перегаром. Как я восседала на нём, раз за разом вонзая ключи в его тело. Сердце начало трепетать. Как же мне этого не хватает.
На следующих фотографиях изображён Остап, тело уже сильно окоченело и потеряло свой розовый оттенок. Борозда на шее сильно отличалась от цвета тела, в некоторых местах были видны очертания звеньев цепи. Я всё ещё помню его прикосновения,