второкурсника была и такая: раз в пять недель, в выходной, четверо курсантов, имевшие в своем активе наибольшее количество призовых баллов, на полдня выезжали в ближайший город. Ну, может быть, «город» – это несколько громко сказано: всего лишь узловая станция местной монорельсовой дороги, из достопримечательностей – недостроенное, говорят, еще с прошлого века, здание муниципалитета, пара баров, куда курсантом ходить, вообще-то, не полагалось, да торговые ряды. Но для неделями безвылазно томящихся в Школе землян и это уже было кое-что, так что первой вылазки все ждали с огромным нетерпением.
Иван отнюдь не был здесь исключением, хотя, признаться, не слишком рассчитывал попасть в заветную четверку. Однако где-то на ровном месте оступился Глеб, где-то в последний момент не доработал Сингх, потерял темп Збигнев Мазовецки – и неожиданно для всех и в первую очередь – для самого себя Голицын оказался на призовом четвертом месте. Первое и третье прочно занимали Чжу Пэн и Чан Бяо, на втором… На втором была Эмма.
В таком составе поездка приобретала для Ивана новый смысл. Пришла пора поговорить с Эммой начистоту – и в этой связи отсутствие под боком поляка было как нельзя кстати.
Последние события, связанные с матчем «Варяг» – «Конкорд», только все окончательно запутали в голове Голицына. Подсознательно он ждал некого момента истины: либо, как это бывало в старину, доблестный рыцарь (это, если кто не понял, он, Иван, про себя), сбросивший противника с коня (и, кстати, в очень красивом стиле сбросивший), получает в награду любовь прекрасной дамы, либо дама предпочитает утешать проигравшего (говорят, в истории и такое случалось), а рыцарь, развернув овеянное славой знамя, с гордо поднятой головой отправляется дальше – к новым подвигам… Разумеется, Голицын всей душой жаждал, чтобы события двинулись по первому варианту, но, положа руку на сердце, понимал, что быть оно может всяко.
Вышло, однако, и не то, и не се, а вовсе даже не пойми что. Началось с того, что первым выходящего из раздевалки Ивана поздравила с победой не Эмма (как он рисовал себе в мечтах) и даже не Фадеев, Фоменко и Лерка Боголюбова – не принимавшие в игре члены российской делегации (как, наверное, было бы логичнее всего), а появившейся из соседней двери Збышек. Поляк, разумеется, был очень расстроен – не заметить этого было невозможно – и тем не менее рукопожатие его было крепким, а слова восхищения – как будто бы вполне искренними. И это через какие-то три четверти часа после того, как в лобовом столкновении они едва не убили друг друга! Куда что делось…
Маклеуд встретила их лишь в самом конце коридора – уже после и Леры (в центре внимания Боголюбовой был, разумеется, Глеб, но пара коротких поцелуев досталась и Ивану), и Фадеева с Фоменко, и даже Сингха, Пэна и Бяо. Эмма была в своем репертуаре. Метко, хотя и беззлобно, подколола Збышека – Мазовецки, кстати, реагировал на удивление спокойно, даже вроде бы попытался пошутить в ответ – Голицын на его месте так, наверное, не смог бы. Тепло поздравила Ивана, но… но как-то не так. Не так, как бывало раньше. Это… Ну, в общем, это было скорее сердечное поздравление