часам. Или на несколько минут раньше, чтобы вам не пришлось ждать.
Он кивнул:
– Скажем, без десяти шесть.
Было слишком жарко, чтобы запустить в него чем-нибудь. Пришлось удовольствоваться кислой ухмылкой, после чего я выбрался на улицу, добрел до переулка, где был припаркован родстер, залез в него и отправился в путь.
Глава третья
По моим прикидкам, на своем веку – по работе и вне ее – я имел дело не менее чем с сотней куколок. И потому был практически уверен, что мой визит к Наоми Карн в пятом часу вечера просто добавит единицу к той цифре. Но я заблуждался.
В дом на Парк-авеню неподалеку от Семьдесят четвертой улицы меня допустили после того, как я назвался посланником мистера Прескотта. Горничная провела меня по просторному шикарному холлу квартиры на двенадцатом этаже и впустила в прохладную комнату, где царил полумрак и мебель пряталась под стильными летними чехлами. Как только я приблизился к женщине, стоящей возле пианино, и всмотрелся в ее лицо, то сразу понял, как сильно я заблуждался.
Она улыбнулась. Я бы не сказал, что она улыбнулась мне, нет. Она просто улыбнулась.
– Мистер Гудвин? С поручением от мистера Прескотта?
– Именно так, мисс Карн.
– Пожалуй, не стоило вас впускать. Только я не люблю так поступать, считаю это снобизмом.
– Почему вам не стоило меня впускать?
– Потому что, если вас послал мистер Прескотт, то вы пришли запугивать меня. Не так ли?
– Запугивать в связи с чем?
– О, да перестаньте. – Она опять улыбнулась.
Я подождал секунду, понял, что Наоми Карн не собирается ничего объяснять, и сказал:
– На самом деле меня послал не Прескотт, а Ниро Вульф. Сестры Ноэла Хоторна наняли его, чтобы обсудить с вами завещание их брата.
– Ниро Вульф? Тот детектив?
– Он самый.
– Как интересно! Когда же он намерен посетить меня?
– Он никогда никого не посещает. Ему не нравятся передвижения. Вульф издал закон о том, что любая попытка вытащить его из дома является уголовным преступлением. По собственной воле дом он покидает только изредка, причем по работе – никогда. Он нанял меня для того, чтобы я мотался по городу и приглашал людей к нему.
Ее брови взлетели кверху:
– То есть вы приехали пригласить меня?
– Точно. Но никакой спешки, не волнуйтесь. Сейчас всего половина пятого, а Вульф ожидает вас не раньше чем без десяти шесть.
Она качнула головой:
– Какая жалость! Было бы интересно поговорить с Ниро Вульфом.
– Так поезжайте и поговорите.
– Нет.
Это было сказано твердо. Более того, ничего тверже этого «нет» я никогда еще не слыхал.
Я посмотрел на нее внимательно. Ни единого намека на куколку. Наоми Карн была для меня чем-то новым. Не уродина и не красавица. Скорее темноволосая, чем блондинка, но и брюнеткой ее не назовешь. Ни одна из ее черт не дотягивала до разряда звездных, но почему-то