Третьи, предпочитая славе доход, давали христианам права на жительство и возвращали привилегии паломникам в обмен на уплату огромных налогов и податей.
Изо всех уголков Европы паломники брели в Святую землю, привлекаемые отчасти благочестием, а еще любопытством посетить святые места, прикоснуться к святыням, купить сувениры из тех мест или реликвии, связанные со знаменитостями эпохи. Последними были, разумеется, святые и люди церкви. Интеллектуальную жизнь того времени в значительной степени определяли религиозная доктрина и ее толкователи. Самое трудное для сегодняшнего человека, который старается понять средневековый мир, – осознать, до какой степени доктрины, догмы и споры христианской церкви поглощали и контролировали всяческую интеллектуальную деятельность. Хотя Ветхий Завет был известен в несовершенной версии латинской Вульгаты, свод средневековых знаний ограничивался главным образом евангелиями и писаниями ранних отцов церкви. В результате Палестина приобрела в сознании людей почти исключительно неиудейские ассоциации. Никто не считал Иисуса еще одним в долгой череде иудейских пророков, равным образом ни иудейские пророки, ни закон Моисея не имели такого влияния, какое будут оказывать позднее, после Реформации. В глазах средневековых европейцев Палестина была землей не избранного народа, а землей, по которой ходил их Спаситель. Евреи в Средние века были исключительно предметом враждебности как убийцы Христа и ростовщики. Для первых христиан, когда само христианство было еще только сектой, старающейся закрепиться как церковь, евреи были Бурбонами «королевского строя». Киафа, первосвященник Храма, был для членов этой секты тем же, кем был Георг III для американских колоний. Но к тому времени, когда христианство получило статус официальной религии при Константине, Храм лежал в развалинах, а евреи превратились в бездомную секту и, поскольку они были чужими повсюду, их тем проще было проклинать. Что они тысячу лет владели Палестиной, едва ли приходило на ум паломнику, и уж точно не паломнику Средних веков.
Самый первый известный нам по имени британский паломник, который достиг Палестины, строго говоря, паломником не был. Это был британский монах Пелагий6, основатель знаменитой ереси, названной в его честь, который прибыл в Святую землю приблизительно в 413 г. Он проживал в Риме, пока этот город не был разграблен Аларихом, что вынудило его, наряду со многими другими жителями Рима, бежать в Карфаген. Там он вступил в конфликт с Блаженным Августином, который главенствовал над здешними христианами из своего карфагенского садика. Пелагий, будучи человеком незамутненной веры, не разделял ужасные душевные боренья святого из Гиппона, равно как и не мог принять его настойчивых утверждений, что не во власти человека достичь спасения, но наградить им может лишь божья благодать. Надеясь обрести более благоприятный религиозный климат, Пелагий перебрался в Палестину, но там схлестнулся со сварливым и неуживчивым Иеронимом,