еще баюкая свой палец, Сентябрь вгляделась в легкую дымку. Между деревьями, озаряя ночь то красным, то оранжевым, светил огонек.
Да, огонек, причем не так уж далеко!
– Эй, есть там кто-нибудь? – закричала Сентябрь. В стеклянном лесу голос ее казался очень тонким.
– Может, кто и есть, – раздалось после долгого молчания.
– Я гляжу, у вас там что-то рыжее и пламенное? Не будете ли вы так добры, не поделитесь ли со мной огоньком, чтобы я могла согреться и приготовить ужин – если, конечно, найду здесь что-нибудь съедобное.
– Так ты охотница, что ли? – спросил голос, полный страха и надежды, нужды и ненависти. Никогда еще Сентябрь не слыхала такого голоса.
– Нет, нет! – поспешила ответить она. – Правда, я однажды убила рыбу. Так что в лучшем случае я рыбачка, хотя вы же не станете называть пекарем того, кто всего один раз испек хлеб! Я просто подумала, что, может быть, приготовлю пюре из какой-нибудь стеклянной картошки или из стеклянных бобов, если мне повезет их найти. Я придумала, что вместо котелка возьму большой лист. Он же стеклянный, значит, не сгорит, если обращаться с ним аккуратно. – Сентябрь гордилась своей изобретательностью. Кое-чего в ее плане недоставало, а именно картошки и бобов, но сам план был вполне четким. И главную роль в нем играл огонь; с огнем она бы уж точно показала этому лесу свою храбрость.
Красный огонек приближался до тех пор, пока Сентябрь не увидела, что это всего лишь крошечный уголек внутри трубки с очень большой чашей. Трубку сжимала в зубах юная девушка. Волосы ее были белыми, как трава в лесу, но лунный свет окрасил их серебристо-голубым. Вся ее одежда была из мягкого светлого меха и стеклянной коры, поясом служила цепочка из грубых фиолетовых камешков. В больших темных глазах девушки плескалась тревога.
В завитках ее бледных волос обнаружились короткие мягкие оленьи рожки и длинные мягкие черные ушки, тоже как у оленя; в ночной тьме они светились изнутри чистым лавандовым светом. Девушка медленно осмотрела Сентябрь с ног до головы, при этом нежное ее лицо приняло настороженное выражение. Трубка засветились красным, оранжевым и снова красным.
– Звать меня Тайга, – сказала она наконец, протягивая руку в льняной митенке. – Плюнь ты на эту ерунду. – Странная девушка кивнула в сторону жалкого шалашика на устроенном Сентябрь привале. – Пошли со мной на холм, там мы тебя покормим. – Должно быть, вид у Сентябрь сделался огорченный, потому что Тайга поспешила добавить: – Не, девочка, костер у тебя вышел бы что надо, не сомневайся. Верх мастерства. Но ничего съедобного в этой лесной глуши ты не найдешь, да еще и охотники повсюду рыщут… норовят подстрелить себе жену, прости за выражение, конечно.
Сентябрь знала несколько ругательств – слышала, как девчонки в школьном туалете произносят их шепотом, будто от этих слов может что-то случиться, будто это не просто слова, а волшебные заклинания, и так к ним и надо относиться. Но девушка-олень ни одного из этих слов