свернул на разбитую, раскисшую после первых осенних дождей дорогу, и тяжелый спиртовоз потихоньку пополз в беспросветную темень. Наконец, впереди замаячила деревня, на околице одиноко стоял колодец.
– Тормози, – скомандовал Краснов, он вытащил сливной шланг и опустил в колодец.
– Включай слив! – скомандовал он ничего не понимающему водителю.
Через несколько минут все содержимое спиртовоза оказалось в колодце.
«Вот и все! Можно ехать обратно. Теперь пусть менты докажут, что был левый спирт!» – улыбнулся Краснов, разрывая на мелкие клочки накладные.
Прокопыч очнулся от тяжелого самогонного сна, позавтракал куском хлеба с чаем, запряг свою кобылку Нюсю и поехал к любимому колодцу.
«Сейчас ледяной колодезной водицы хлебну, умоюсь, и станет легче», – думал он, доставая из колодца полное ведро.
Он жадно хлебнул прямо из ведра. Вода явно пахла водкой.
«Показалось», – решил Прокопыч, но мягкое алкогольное тепло потекло по организму. Это действительно была водка! Прокопыч в своей нелегкой жизни пил все: и одеколон, и всякую аптеку, и денатурат, и технический спирт. Потому водку ни с чем спутать он не мог!
«Крыша поехала! – решил он. – Белочка пришла, но странная какая-то – с колодцем водки вместо чертей и зайцев…»
Невозможность свалившегося счастья смущала.
«Вдруг, все-таки, отрава какая-нибудь, – переживал Прокопыч, – надо кума Семеныча позвать, пусть тоже попробует».
Кум Семеныч имел еще больший опыт и алкогольный стаж. Он уже пару раз травился всякой дрянью, отлежал в психушке с «белочкой» и точно знал все возможные симптомы. Кроме того, кум имел огромных размеров красный нос, который никогда не ошибался.
«Водка! – подтвердил кум. – Как есть – водка! Спирт, конечно, не пшеничный, из картофеля гнали, но это водка. Даже круче – градусов пятьдесят будет!»
Такое счастье вдвоем пережить было никак нельзя. Неправильно это. Не по-соседски.
Через полчаса у колодца собрались все мужики деревни. Все пятнадцать душ. Конечно, кругом уже бегали и бабы. Охая и ахая, все с осторожностью пробовали напиток. Самый старый дед Макар говорил, что в войну в лохматом годе уже такое было, но тогда в колодце была не водка, а мазут. Пить его, конечно, было нельзя, но печки топить можно…
К тому времени солнце уже взошло, и день обещал быть ясным и не по-осеннему теплым. Решено было устроить всеобщий деревенский праздник. Мужики установили вокруг колодца столы и лавки, бабы потащили, у кого что есть: и огурцы в банках, и помидоры, и грибочки. Забили даже пару петухов, развели рядом костер, и уже варился душистый суп в большом чугунном котле. Отвыкшая от общих праздников за последние безденежные годы, деревня собиралась с размахом отпраздновать великое свалившееся на всех счастье.
Только у продавщицы сельмага Соньки праздника в душе не было, наоборот, назревало горе. Отработанный в последнее время самогонный бизнес шел крахом,