быть на свадьбе Лиззи подружкой невесты показалось Дженни удивительным. Удивительнее было даже то, что у Лиззи вообще планировалась свадьба. Все знавшие Лиззи предполагали, что если та будет выходить замуж, то заключит брак в офисе мирового судьи и вся процедура займет максимум три минуты, а то и меньше.
Но при этом Дженни, увидев свою фотографию на пакете молока, советовалась именно с Лиззи, как ей себя вести. Вполне возможно, что без помощи Лиззи Дженни не предприняла бы никаких действий и ее ситуация не изменилась бы. Так что стать подружкой невесты на свадьбе Лиззи было для Дженни делом чести.
Честь.
Серьезное слово. Слово, наводящее на мысли о десяти заповедях и клятве верности, которую дают друг другу жених и невеста.
«Я уже больше не могу отдавать должное и чтить своих родителей, – размышляла Дженни. – Они отнеслись ко мне без должного почтения».
Совершенно неожиданно она снова начала думать про мать и отца.
Вот сама она чтила и отдавала должное своим родителям из Нью-Джерси?
В первое время пребывания в семье она этого не делала. Дженни заставила себе перестать думать о Нью-Джерси и обратила свои мысли к полицейскому отчету о Ханне.
«Когда ее видели в последний раз, она двигалась на Запад».
Странное какое слово – «Запад». Наводит на самые разные мысли. Словно в самом слове заложены понятия расстояния и расставания.
Неужели в жизни каждого сына и дочери возникает ситуация, когда они должны неизбежно улететь из родительского гнезда?
Сказать себе: «Я больше никогда сюда не вернусь. Вы больше меня никогда не увидите. Все, хватит, я отправляюсь на Запад».
Но такое настроение проходит через час. Или через год.
Но были ли те, кто уезжал, чтобы никогда не возвращаться? Чтобы никогда не поговорить с родителями по телефону, никогда больше не приехать в родительский дом в День благодарения? Вот такое поведение Дженни всегда было сложно понять. Концепцию полного никогда и ничего. Все это казалось ей дурацким абзацем из дурацкого учебника по философии. Неужели между родителями и ребенком может возникнуть ситуация полного никогда?
Она так не считала.
Поэтому было бы вполне логично, если бы Ханна продолжала поддерживать связь со своими родителями.
Она подпрыгнула от резкого телефонного звонка, словно стыдилась того, что занималась чем-то не тем или думала о том, о чем думать не стоит.
«Но я действительно думала о том, о чем лучше не думать. О прошлом».
Телефонную трубку сняла миссис Шилдс. Она держала трубку около уха, и ее лицо побледнело, словно ее что-то шокировало. Миссис Шилдс с грустью посмотрела на Дженни.
– Да, Миранда, – произнесла она в трубку. – Очень сожалею. Передаю Дженни.
«Он умер, – пронеслась в ее голове мысль. – Мой папа умер. Не помогли ни современная медицина, ни современные лекарства».
Но вместо горя она ощущала лишь чувство злости.
Как он посмел умереть именно