улетела только половина нас.
По ходу перелета в Нью-Йорк бешенство созрело и оформилось.
В аэропорту Кеннеди к нам вышли какие-то сытые люди в костюмах и завели спесивый разговор о возвышенных материях. Тут я не выдержал. В тяжелые минуты мне уже случалось объявлять себя лидером – например, в горздраве, в 1992 году, когда нам не хотели платить зарплату. Я, помнится, организовал и направил восстание, в котором участвовало сорок человек. С таким же рвением я в одиночку отстаивал собственные права в петергофской поликлинике, где мне опять же отказались заплатить, потому что хотели себе премию.
Итак, я шагнул вперед, прицелился в белобрысого янки пальцем и обнаружил приличное знание английского языка, в котором уже давно не упражнялся.
Из всего сказанного я помню только свое зловещее шипение:
– You’ll have great troubles!..
Мол, пожалеешь.
Говоря это, я ощутил, как за спиной у меня неожиданно вырос не только родной Питер, но и Москва. Она сопела мне в затылок, молила о помощи и обещала вмешаться от имени родины-матери.
Не знаю, что подействовало на этих гадов. Их бездействию могла позавидовать любая жилконтора. Может быть, они испугались troubles. Может быть, числа недовольных. Как бы там ни было, нас отвезли в гостиницу на окраине, однако жрать так и не дали, и права позвонить бесплатно тоже не дали.
Из толпы выступил Виктор Певзнер, с которым я не раз уважительно здоровался и который не обращал на это никакого внимания. К тому моменту он был уже не волк-тим, ему присвоили очередное воинское звание: Гет. Гербалаевы-Геты, чтобы раззадорить мелюзгу и сподобить ее на торговые подвиги, принципиально с ней не разговаривают.
Вообще, вышестоящие Гербалаевы любят унижать нижестоящих, дабы те тоже захотели взобраться повыше.
– Вы хорошо говорите по-английски, – Певзнер протянул мне руку, улыбаясь из-под очков. – Меня зовут Виктор Певзнер.
Так мы и познакомились, и даже завязали добрые отношения.
Разумеется, у Певзнера немедленно отыскался американский брат-адвокат, который велел подавать на авиакомпанию в суд за срыв бизнес-плана. Он сказал, что это выигрышное дело.
Может быть, он его и выиграл, действуя от лица всех нас, но я об этом ничего не знаю.
Гербалаевых рассовали по номерам. Мне достался не отапливаемый номер с минусовой температурой. Я закоченел и оголодал, как зверь. Я сожрал бы ихнего техасского койота вместе с рейнджером.
В надежде повстречать аналог олимпийского деда-сэма, который меня угощал, я слонялся по гостинице и даже наткнулся на какую-то кухню с уже накрытыми столами, но меня выгнали, заявив, что все это съедят американские военнослужащие.
Эпизод 20: Возвращение
Гербалаевы исповедуют принцип: «поставьте себя в неудобное положение».
Неудобное положение – залог мотивированности. Коммерсант начинает с песнями вылизывать горчицу из-под хвоста.
К сожалению, одно неудобное положение влечет за собой следующее.
Задолжав