орехового цвета. И тут же подумала, что при дневном свете, когда глаза эти не утомлены, они должны казаться серыми или даже серо-голубыми. Она хорошо знала этот оттенок: такие же точно глаза были у одной ее товарки и самой близкой подруги.
Волосы у него были каштановые. Они отливали при свете свечи золотом и чуть-чуть завивались, точно так же, как и рыжеватые усы. Гладко выбритое лицо его было прекрасно очерчено и дышало мужеством. Сначала ей показалось, что его немного портят слегка ввалившиеся щеки, но, окинув взглядом хорошо сложенную, гибкую, мускулистую фигуру с сильной грудью и широкими плечами, она легко примирилась с этим недостатком. Во всяком случае, эти впадины не свидетельствовали об истощении – вся его фигура служила этому живым опровержением, – а скорее указывали на то, что он не подвержен греху чревоугодия. Рост – пять футов девять дюймов, определила она по гимнастическому опыту, а возраст – между двадцатью пятью и тридцатью, хотя, вернее, ближе к первой цифре.
– Одеял у меня мало, – отрывисто произнес он, высушивая свою чашку и ставя ее на ящик с провизией. – Я жду своих индейцев с озера Линдерман не раньше завтрашнего утра, а эти молодцы забрали все мои вещи, кроме нескольких мешков муки и лагерного снаряжения. Впрочем, у меня есть пара толстых ульстеров, которые прекрасно заменят нам одеяла.
Он повернулся к ней спиной, словно не ожидал ответа, и развязал завернутый в клеенку сверток одеял. Затем вытащил из бельевого мешка два ульстера и бросил их на одеяло.
– Вы, должно быть, опереточная актриса?
Он задал этот вопрос, по-видимому, без всякого интереса, как бы для того, чтобы поддержать разговор, и с таким видом, точно заранее знал, каков будет стереотипный ответ. Но для Фроны эти слова прозвучали как пощечина. Она вспомнила филиппику Нипузы против белых женщин, которые являлись в эту страну, и только тут поняла всю двусмысленность своего положения и причину его небрежного обращения.
Но он, не дожидаясь ее ответа, заговорил снова.
– Прошлой ночью у меня ночевали две опереточные звезды, а третьего дня – целых три. Правда, тогда у меня было больше постельных принадлежностей. К несчастью, эти дамы обладают удивительной способностью терять свои вещи, хотя должен сказать, что мне еще ни разу не удавалось найти на дороге потерянный кем-либо багаж. И все они – звезды первой величины, я еще ни разу не встречал между ними ни одной дублерши или хористки – нет, нет, ни одной. Вы, должно быть, тоже звезда?
Чересчур горячая кровь залила щеки Фроны, и это заставило ее еще больше разозлиться на него. Она была уверена в том, что умеет владеть собой, но все же боялась, чтобы эта краска не внушила ему мысль о смущении, которого она не испытывала на самом деле.
– Нет, – ответила она холодно, – я не опереточная актриса.
Он молча сложил по одну сторону печки несколько мешков муки, сделав из них основание постели. Затем проделал то же самое с остальными мешками, сложив их по другую сторону печки.
– Но