сапогах фирмы “Хантер”, 100 фунтов за пару, или вы не знаете? Страшны, как смертный грех. Но хотя бы не пропускают воду. И наверняка найдутся фетишисты, которые тащатся от зеленой резиновой обуви… И она, конечно, наштукатурена. Она не допустит, чтобы несколько ледяных фракталов помешали ей наложить боевую раскраску. Не позволит вашим стандартам рухнуть полностью.
Этот город, этот гребаный город. В нем полно позеров. А если ты не позер, значит, подражатель позера. А если ты не подражатель позера, то ты лузер, даже если ты победитель.
Я хожу в гастропаб рядом с главной площадью. Он стал гастропабом всего несколько недель назад. До этого это был обычный паб. Или, если быть точным, постоялый двор. «Приют охотников», так когда-то называлось это заведение. Там снаружи есть фонари и подъездная дорожка, где когда-то привязывали лошадей. Несмотря на недавний ремонт, в снегу, с горящими фонарями, он все еще выглядит как будто из эпохи Диккенса, и на мгновение я чувствую себя вне времени. Я счастлив, как будто я из той эпохи. В старину каждый мужчина мог найти себе женщину.
И если тогда они не могли заставить женщину полюбить себя, были другие способы найти женщин и удержать их. Тогда женщины нуждались в нас больше, чем мы в них. Что, черт возьми, случилось с этим миром?
Я покупаю себе пинту пива. Сажусь у окна. Я смотрю, как утки снуют по замерзшему пруду. Я смотрю на снег. Завтра его не будет».
15
Оуэн надевает серую рубашку и темные джинсы. Он оценивает себя в зеркале на внешней стороне гардероба. В целом неплохо. Возможно, следовало постричься чуть раньше; челка как-то вяло нависает над глазами. И он очень бледный. Но сейчас февраль, а в феврале он всегда бледный. Через полтора часа у него встреча в колледже. Впервые за последние две недели он уйдет из дома ради чего-то другого, кроме походов в магазин за продуктами. В животе еле слышно бурчит от нервного напряжения. Не только от мысли, что ему предстоит спуститься в метро, сидеть в вагоне напротив каких-то людей и пробираться сквозь толпы незнакомцев, но и от того, что скажут ему в колледже. По заявлению девушек там провели полное расследование. Начальство хочет, чтобы он «заглянул на полчаса или около того», чтобы сообщить ему последнее решение.
– Разве нельзя просто сказать мне это по телефону? – поинтересовался он.
– Нет, – ответила Холли. – Боюсь, что нет, Оуэн. Ваше личное присутствие обязательно.
Он вытаскивает из-под кровати злосчастные туфли. Они валялись там с тех пор, как две недели назад он запихнул их туда ногой. Они появляются на свет, таща за собой комки пыли. Оуэн оценивающе смотрит на них после их двухнедельного вынужденного «отдыха». Нет, решает он, это дрянные ботинки. Больше он их не наденет. Вместо этого он влезает в удобные черные туфли на резиновой подошве и со шнурками, те, к которым он уже дважды подклеивал отставшие подметки.
В кухне он готовит себе завтрак: тост и ломтик сыра. Оуэн кладет масло обратно в холодильник, когда появляется Тесси. Она вернулась из Италии и