их раны, но врагов было больше, и напали они врасплох. На поле нет могил турок и франков. Либо они увезли своих убитых, чему я не верю, либо они не понесли потерь. Все случилось слишком быстро…
Ярукташ замолчал. Имад некоторое время тихо сидел, уставясь в прихотливый орнамент ковра. Евнух не решался первым нарушить установившуюся тишину, эмир сделал это сам.
– Что привело Зародьяра в Иерусалим? Почему он решился на это, понимая, что здесь его могут узнать? И тогда…
– Кажется, я знаю.
– Говори!
– Когда султан осадил Эль-Кудс, в городе оказалось сто тысяч жителей. Несравненный наступал так стремительно, что почти никто не успел убежать. Войско короля франков пало на берегах Тивериадского озера, защищать город было некому, и старый барон д’Ибелин, возглавивший оборону, чуть ли не каждый день бегал к Салах-ад-Дину договариваться. В конце концов султан внял его мольбам и даровал милость неверным, разрешив им заплатить выкуп. Но пятнадцать тысяч самых бедных жителей так и не нашли денег…
– Я знаю это! – прервал Имад.
– Позволь мне закончить, господин! Франки, попавшие в рабство, проклинали монахов-тамплиеров и монахов-госпитальеров, пожалевших золота для выкупа. Все знали, что два ордена владеют огромными богатствами: как своими, так и теми, что им оставляли на хранение рыцари королевства. Эти волки-монахи так и говорили: свое золото на выкуп мы отдали, а чужое не можем. Но у Тивериадского озера остались лежать почти все рыцари франков! Востребовать у монахов это золото некому…
– В Иерусалиме хранилась орденская казна?! – вскричал Имад. – Ты говоришь правду?
– Зачем же тогда приезжал Зародьяр?
– Почему казну не нашли мы?
– Потому что не искали. Кому могло прийти в голову, что золото здесь?
– Ты уверен, что его прятали?
– Я велел осмотреть госпиталь крестоносцев – там видели Зародьяра. Во дворе мои аскеры нашли битые камни, которые были стенными блоками, а в подвале, в углу мы обнаружили грубо заделанную нишу. Кто-то вытащил там камни, но неумело, разбив их. Времени аккуратно восстановить кладку у него не было, поэтому вместо блоков он вставил какой-то обломок – вроде тех камней, которыми евреи закрывают своих мертвых в пещерах. Наверное, с кладбища и привез. Обломок грубо замазан раствором – даже самой плохой каменщик сделал бы лучше. Но Зародьяр – рыцарь, стены класть он не умеет.
– Вы достали камень?
– Да. В нише ничего не было. Зародьяр приезжал сюда не за тем, чтобы прятать…
– Мне трудно поверить, – медленно сказал Имад. – Оставить казну в сдавшемся городе…
– Франки знали, что мы обыщем сумки пленных. Просто раздать людям деньги, чтобы каждый вынес на себе понемногу, означало признать: они предали христиан в рабство из-за золота. Зародьяр прибыл в Иерусалим с повозкой. Зачем? Рыцари путешествуют верхом… В повозке сидел мальчик, переодетый женщиной. Для чего? Чтобы охрана не стала осматривать! Золото было внутри! После боя с отрядом Селима франки бросили повозку. Это легко объяснить. Повозка едет медленно, а у них появились свободные