открыла рот, собираясь ответить, да так ничего не сказав, захлопнула его обратно. Потому что появилось Оно. Это самое Люмбаго.
Было Оно большое, волосатое и носатое. В каком-то балахоне, наподобие того, в каком Пугачёва по сцене прыгает.
– С кем ты здесь воюешь? – зевая, спросило Оно, у старушенции.
– С Василием Ивановичем, – нехотя ответила бабулька, а меня мороз по коже продрал: ведь это меня Василием Ивановичем зовут. Как она узнала? И я бочком-бочком поближе к двери. Да вот незадача: как её открыть? Больно уж замок непонятный.
– Обленился шельма, – продолжает старушенция, – совсем от рук отбился.
А я весь мокрый. Кто ей наплёл про меня?
– Балуешь ты его, матушка, не в меру, – вздохнуло Оно (это меня-то она балует?). – А это что за явление Христа народу?
Оно навело на меня свой шнобель.
– Я к вам, – отвечаю, вытянув руки по швам, – на сеанс.
– Заплатили?
Я вжался спиной в дверь, стою: ни жив, ни мёртв. Но отвечаю бодро.
– Никак нет. Не знаю, кому платить.
– Можете мне заплатить, – подумав, ответило Оно.
Я достал зелёненькую бумажку и – вжжик – она исчезла из моей ладони. Я оторопело разжал пустые пальцы и уставился на Люмбаго, которое даже не шелохнулось. Это надо, а? Какая сноровка! Интересно, сколько Оно тренировалось? Но спросить постеснялся.
– Проходите, молодой человек, – любезно сказало Оно, указывая рукой на закрытую комнату.
Я зажмурил глаза, затаил дыхание и рванул ручку двери. Вошёл, не глядя, внутрь и принюхался (вроде ничего, серой не пахнет). Осмелел и открыл глаза.
Господи, куда я попал?
Мне через месяц стукнет восемнадцать, так что человек я бывалый, повидал кое-чего на своём веку и в чертовщину с разными там пещерами, летучими мышами и ухающими филинами не верю. Но оказаться в учебно-методическом кабинете я, признаюсь, тоже не ожидал. А как ещё можно было назвать комнату, в которой я очутился? Чистенький письменный стол, два стула, компьютер с лазерным принтером, стеллажи с книгами, картотеки, таблицы и диаграммы на стенах. Только нашего завуча Петра Петровича не хватает.
– Что вас интересует? – вежливо обратилось ко мне Люмбаго, усаживаясь за стол и кивая на свободный стул. – Прошлое? Настоящее? Будущее? Или, – Оно хитро щурится, – приворотное зелье понадобилось? Пожалуйста. В любом количестве. Со стопроцентной гарантией качества. За отдельную плату, разумеется. На одну ночь – десять баксов; на месяц – сто; до гробовой доски – тысяча.
Я вспомнил Светку и подумал, что приворотное зелье мне бы весьма пригодилось. Но вот незадача: нолик я не успел пририсовать.
– Не надо мне зелья, – говорю со вздохом.
– Тогда что? Погадать? Давайте руку.
– Чего гадать? – замечаю я печально. – И так всё ясно.
И прячу руки под стол.
– Так что вам надо от меня? – раздражается Люмбаго.
– Не везёт.
– Кто не везёт? Куда не везёт?
Какое бестолковое.
– Мне не везёт, – поясняю как маленькому. – Невезучий