или в джинсы?..
– Всё, – раздаётся усталый голос Люмбаго. – Открывайте глаза, – добавляет Оно сердито. – Сеанс окончен.
Интересно, на что Оно сердится? Чем я обидел его? И почему так скоро? Я только во вкус вошёл.
Я открываю глаза и шарю ими по комнате.
– А где ангелы?
– Улетели. Зачем они вам?
– Поговорить.
– О чём ангелам калякать с вами? Пить они не пьют, курить не курят,
наркотиками не увлекаются, в карты не играют, сексом не интересуются. Сделали дело и удалились. Чего им здесь толкаться?
– Бедняги, – жалею я ангелочков. – Что за жизнь? А я что, всё?
– Что всё?
– В смысле порчи.
– Да. Можете идти. Только аккуратнее надо быть. Аккуратнее.
Оно демонстративно зевает, широко разинув зубастую пасть, и ёрзает на стуле, намекая, что мне пора и честь знать.
Но я делаю морду утюгом и плотнее вдавливаюсь в сиденье.
– Что-то вы больно скоро. Я и не почувствовал ничего.
За доллар с пририсованным нуликом мог бы и подольше поколдовать.
– А вы что хотите? – угрожающе рычит Люмбаго. – Чтобы у вас рог на лбу вырос? Или кое-что похуже?
На что Оно намекает? Я на всякий случай щупаю лоб. Вроде чисто.
– Нет, не хочу. Но всё-таки.
– Ладно, – неожиданно оживляется Люмбаго. – Хотите получить эликсир бессмертия?
Вот жук! Нет, предложить чего толкового.
– На что он мне? – отвечаю раздосадованно.
– Это вы сейчас так думаете. Погодите, доживёте до моих лет – другое запоёте.
– А сколько вам лет?
– А сколько дадите?
– Рыло, извиняюсь, лицо у вас гладкое, но вот голос… голос какой-то утробный.
– Двенадцать тысяч лет, милейший! – торжественно провозглашает Оно, вздымая вверх лохматые брови. – И ни годом меньше. Я последний потомок атлантов. Слышал про Атлантиду?
– Слышал. Только она утопла. Как же вы уцелели?
– Спасся. Я последний великий жрец, и мне заранее было известно о потопе. Естественно, я принял надлежащие меры и загодя перебрался в Египет, где меня знавали под именем Тота Гермеса Трисмегиста.
– А это ещё кто такие?
Оно посмотрело на меня как на последнего идиота и покачало головой.
– Гермес трижды величайший, так переводится его имя. Он является основоположником герметических знаний.
– А-а, – говорю уважительно, хотя ровным счётом ничего не понял.
– В Индии я был известен как Гаутама, под именем Моисея я вывел еврейский народ из египетского рабства, как Солона и Платона знали меня в Греции. Много, много славных имён было ещё у меня.
– А Гитлер?
Оно сверкнуло глазами.
– К Гитлеру не имею никакого отношения. Так вы берёте рецепт или не берёте?
– Валяйте.
– Напрасно ехидничаете. Сей рецепт составлен личным врачом папы Бонифация VIII.
“А разве папа не помер?” – хотел я спросить у Люмбаго, но не стал связываться. Вон как глазищи