субъекта. Мне остается добавить лишь несколько деталей. Наш парень вряд ли является близким знакомым жертв.
– Это и ослу понятно! Между ними нет связей, и круг общения разный. Мы рылись даже в их грязном белье, и ни малейшего намека на контакты.
– Дерек! – рявкнул шериф.
– Возможно, он не местный, – не обращая внимания на выпады, продолжил Вревский. – Если вы не смогли обнаружить его ДНК во всем Солт-Лейк-Сити, так может быть он приезжий?
– Мы думали об этом, – вставил другой детектив. – И разослали его ДНК по полицейским департаментам других штатов.
– Вместе с запросами на схожие случаи убийств и насилия?
– В этом есть необходимость? – удивился шериф.
– Еще какая, – ответил Виктор. – Ведь Миранда Вуд не является первой жертвой искомого субъекта. Как и Глория Уокер не является его пятой и последней жертвой.
Воцарилась тишина. Копы удивленно переглядывались между собой, Уэбб внутренне злился на русского психолога, который утаил от него свои выводы.
– На чем основывается ваше утверждение? – спросил Дерек Мюррей.
– На профессионализме маньяка. Никаких улик. Только сперма, но ее он оставляет, следуя своему плану. И следы ботинок на примятой траве. Больше ничего. Никаких свидетелей. Тщательная подготовка. Хладнокровие и четкое исполнение. Вплоть до финальной части ритуала. Затем вспышка ярости в момент насилия и убийства, при которых проявление подобного самоконтроля говорит о некоем опыте. Ведь дальше субъект не развивается в понимании этого самого опыта, но прогрессирует в желании удовлетворить свою похоть, а значит…
Профессор сделал паузу.
– …он применяет опыт, приобретенный им ранее, – тихим голосом закончил за него Уэбб.
– Совершенно верно!
– Черт возьми! – рявкнул шериф. – Дайте запросы в другие штаты на аналогичные случаи насилия и убийств. И чем скорее, тем лучше!
– Я дам запрос в ФБР, – произнес Алестер. – Проверим аналогичные случаи по всей стране по нашей базе.
– Ищите также нападения на женщин с целью изнасилования, где жертва выжила и внешне схожа с нашими жертвами. Возможно, есть свидетель.
– А если нет? И что нам даст эта информация?
– Нам нужна первая жертва, – ответил Вревский. – И почему это так важно вам лучше меня скажет агент Уэбб.
– Первая жертва всегда особенная. Она самая желанная и больше других может рассказать о скрытых потребностях маньяка. Как правило, первая жертва может быть знакомой лично, и на ней больше всего существует вероятность совершить промах. Оставить для нас что-то, что позволит найти убийцу. К тому же, она первая, а первый блин почти всегда комом. В тот момент серийник не имеет достаточно опыта и волнуется как подросток при первом свидании со своей первой возлюбленной. Он боится почти также как и жертва, потому что неопытен. Вот почему важна первая жертва.
– Вы говорите никаких улик? Но ведь ДНК – самая убийственная улика! И он ее оставляет.
– Это преднамеренно.