обернулся и суровостью лица дал понять, что это не к месту. Ингрид ощутила себя униженной и опустошенной. Она выдавила улыбку и убрала руки. Он неловко поерзал, казалось, ему не по себе от ее присутствия рядом. Затем пристально посмотрел на нее, и, прикрыв трубку, шепнул:
– Приведи лицо в порядок.
Ингрид опешила. Щеки горячо вспыхнули от смущения, он же повернулся к ней спиной и продолжил разговор.
По дороге в ванную Ингрид ругала себя за то, что не посмотрелась в зеркало, прежде чем подойти к нему. Перед тем, как закрыть дверь в ванную, услышала, как Генрих выругался. Вероятно, трудности на работе, решила она.
Включив свет, она подумала, как с окончанием этой дурацкой войны их жизнь станет лучше. Своему отражению в зеркале она ужаснулась. Ее макияж, тщательно нанесенный накануне, и в самом деле был в беспорядке. Черными кругами под глазами лежала поплывшая тушь, красная помада размазалась по подбородку. Неудивительно, что Генрих упрекнул ее. Ей стало стыдно, что она не встала раньше и не умыла лицо. Разумеется, Генрих ждет, что она будет выглядеть так же безупречно, как и он. В конце концов, он очень влиятельный человек. Всегда чистый, одет с иголочки, и, однажды став его женой, ей придется соответствовать.
Ингрид наполнила раковину теплой водой, намылилась куском белого, благоухающего мыла и принялась тереть лицо до красноты. Она потянулась к своей сумочке с фермуаром и вытащила из нее нужную косметику, которую наносила, чтобы прошлой ночью выглядеть привлекательнее. Умывшись, она неторопливо наложила свежий макияж, подчеркивая собственную привлекательность. Ингрид не хотела, чтобы перед отъездом Генриха последнее впечатление о ней оказалось таким же неудачным, как и первое.
Вернувшись в спальню, она заметила, что Генрих выключил телефон, и по тому, как он ходил по комнате, поняла, что он не в лучшем настроении, он хлопнул ящиками комода, когда закончил одеваться.
– Доброе утро, Генрих! – сказала она, надеясь снова поймать его взгляд. Теперь, с заново накрашенным лицом, возможно, она будет лучше соответствовать его требованиям.
Генрих не повернулся и не ответил на ее взгляд. Вместо этого он надел куртку.
– Утром возникли проблемы. Поговаривают о волнениях. Сейчас все распространяется по Амстердаму. Вероятно, они говорят о забастовке. Веришь ли? По всему городу ползут слухи о протестах.
Он выругался про себя. Затянув пояс, он повернулся к ней.
– Быстро одевайся и отправляйся домой.
– Но ты сказал, что мы могли бы утром отдохнуть, прогуляться или может где-то позавтракать.
Генрих хмуро посмотрел на нее.
– Сегодня не выйдет.
Надев фуражку, он вышел в коридор.
– Как я доберусь домой? – робко спросила она, ей не хотелось идти по улице в вечернем наряде.
– Мой водитель отвезет тебя, – бросил он через плечо. – Я попрошу его вернуться за тобой, как только он завезет меня на работу.
Он повернулся и продолжил:
– Как