бомб. Взрыв в международном аэропорту имени Джомо Кениаты или офисе ООН оставался только вопросом времени. Еще большей проблемой были «чистые» сомалийцы – молодые люди, в биографии которых ничто не могло вызвать подозрений. Они уезжали в Европу и устраивали террористические акты уже там. В конфиденциальном сообщении в министерство внутренних дел он оценил такую вероятность как «высокую или очень высокую».
Он сидел на корточках над ямой и вспоминал последнюю поездку в Аддис-Абебу. Эфиопские разведчики предостерегали его от поездки в Сомали. Они говорили, что не знают, кто сейчас у власти в Кисмайо. Что там слишком опасно. Почему он не обратил внимания на их слова?
Он вспомнил, как встречался с информатором у бассейна в отеле «Хилтон». Они договорились об условиях сотрудничества и о способе передачи информации. Пожали друг другу руки. Он вызвал лифт и поехал на свой этаж, где размещались исключительно представительские номера. Из окон во всю стену виднелись трущобы на склоне холма и офисные здания на Йосип-Тито-роуд. На вершине холма прятался за эвкалиптами старый дворец. Он встал за занавеской и навел бинокль на бассейн, выстроенный в форме эфиопского креста. Утонченные жены самых могущественных мужчин в Эфиопии плавали по кресту в манере, сразу выдающей выпускниц Французского лицея Аддис-Абебы: локти выставлены, руки сжаты в кулаки, маленькая грудь скрыта от посторонних взглядов. Семьи беженцев наслаждались вечерним мороженым в баре. Там были итальянцы, американцы и северные корейцы. Информатор все еще сидел у бассейна. Никто к нему не подходил. Сгущались тучи, и становилось темнее. Поднялся шквальный ветер, и в воде остался только русский механик, обслуживавший МиГи для ВВС Эфиопии. Еще двое русских прятались в домике на берегу. На одном был спортивный костюм винного цвета, на другом – белая футболка и шорты, позволявшие всем окружающим любоваться его накачанными бедрами. Что еще?
Он стоял в недоделанной ванной комнате. Он прекратил думать об Аддис-Абебе. Не было там ничего. Ни улик, ни тайны, ни шпионской истории. Все закончилось двумя русскими, которые никакого отношения не имели ни к нему, ни к Сомали. Просто еще парочка славянских головорезов, пробиравшихся в Африку. Но они все равно его преследовали. Ширококостные, с бритыми черепами и зажатыми в зубах сигаретами – такие продадутся любой разведке. Так почему бы их не купить? Почему не дать им национальных и религиозных символов, святой воды и не отпустить на волю? Почему не сделать их казаками неоконсерватизма и не прибегать к их услугам, как только что-то пойдет не так? Он не сомневался, что они убьют юного джихадиста и размажут его лицо по ветровому стеклу.
Он понимал, что шансы на побег невелики. Сомали – это не Афганистан, где можно прикинуться местным, отрастив бороду, напялив абайю и выучив пару слов на дари. Здесь вам не Киплинг. Белую кожу не сделать черной. Он не сможет сымитировать вялую походку сомалийца. Хоть он и говорит на их языке, он не знает историй кланов, войн за воду и способов