и наш завлаб – о молчанье жены,
Как начальства наказ у бачка не послушал,
Когда книжку труда со статьёй получил,
Уходя на базар продавать лук и груши.
А бачок всё хранит тот диплом в глубине,
И вросли по краям золотые дипломы,
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он небогато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом заплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.
Гитарист отправится через день, одновременно с нами, но в другую сторону. Интересно, его мои ноги не испугают? Пока улыбнулся на моё подмигивание, но ещё не видел мои протезы. А время у нас есть. И пообщаться с интересным певцом, и отправиться в центр Межземья.
Радуюсь, надеюсь и тревожусь.
Глава 5. Открытие
Романна
Довольно поздним утром мы пересекли мост через приграничную реку и поехали по саванне на восток, в центр Межземья, или Злых Земель. Ещё два трапа, выехавшие вместе с нами, вскоре взяли левее и правее – шалить на землях других рас.
А ещё довольно сильный конвой отправился на запад, в ойкумену. Увозя и Антона, туриста-гитариста, горе-бизнесмена начала девяностых и бросившего аспирантуру кандидата наук в квадрате, как он шутил. И я, Аркадий и Саныч всё ещё были под впечатлением от услышанного от него.
Он тоже прилетел с тремя товарищами, один пенсионер, бывший туристом и художником-оформителем, и один журналист лет сорока пяти. Но им с лютым ветроном повезло меньше – в первом же трапинге его товарищи погибли, а его ранили, а они все были туристами, не чета нам. Вылечился и продолжил одиннадцать месяцев в году ходить в трапинги. И небогато – оплата его засчитывается в счёт путешествия во времени, а трофеев обычные трапы добывают не много. Антон был очень сильно удивлён нашими успехами, хотя сумму нашего вознаграждения за достижения и трофеи никто кроме клерка из траппункта и руководства форпоста не знал, но догадаться можно. Он тааак смотрел на нашу выздоравливающую ветроночку!
А дурочка явно хотела с ним интрижку замутить!
Но ладно. Теперь мы опять несёмся в ржавой повозке навстречу смерти, но не собираясь умирать. И Репка почти поправилась – местная медицина всё-таки может больше, чем в бывшем нашем времени. Хотя швы и повязки всё равно на отважной девочке, лютой ветронке.
К вечеру над нами пролетел корабль кроков, как Репка пояснила. Она их флаерами называет. Репка сказала:
– Комендант