не знает, то попробую-ка я сунуть мордашку неизвестно куда, авось сразу все и узнаю!
– А вас так и называть: Бутман? – спросила я. – Или можно как-то по-другому?
– Можно и по-другому, Таня, можно и по-другому: милый, любимый, хороший, солнышко, лапочка, но это не сразу, нам еще нужно будет познакомиться по-бли-же! – пропел Бутман, и мы стали подниматься вверх по лестнице, ведущей в неизвестность.
Мы поднялись на второй этаж. Там была единственная дверь, за ней находилась сумрачная прихожая, освещаемая одинокой мутной лампочкой, криво висящей под потолком.
В конце прихожей нам открылась большущая комната, скорее всего образованная из нескольких коммуналок.
Этот зал освещался не намного сильнее прихожей, но все-таки светильники здесь были приличнее. Что-то вроде люстр свисало с потолка в разных местах, но они не разгоняли густых теней в углах.
Как я правильно поняла, были снесены ранее существовавшие перегородки, вместо них поставлено несколько столбов, поддерживающих провисающий потолок, и получился симпатичный зал с эстрадой в дальнем углу.
Точнее сказать, он был бы симпатичным, если бы не грязь повсюду и спертый воздух.
Все окна были плотно занавешены толстыми портьерами с тяжелыми золотыми кистями.
В зале стояло около десятка простых пластиковых столиков в окружении таких же стульев. Парочки, устроившиеся за этими столами, вполголоса переговаривались, потягивая разные напитки.
Более-менее все становилось понятно. Я попала в законспирированный клуб, а назывался этот клуб «Варежка», как меня просветил Бутман.
Интересно, что здесь делает мой Вова Прокопенко?
Мы с Бутманом задержались на входе в зал, он пошептался с нахмуренным парнем в темном костюме, заплатил ему за входные билеты, и мы прошли к пустующему столику справа.
Бутман, тут же наобещав мне вина и закусок, куда-то умчался, и я, не успев даже сказать ничего против, осталась в одиночестве.
Хмурый неопрятный толстяк примерно сорока лет, до этого бродивший по залу, вдруг подошел ко мне и, молча поморгав, тихо поинтересовался, какого черта я здесь делаю.
Я только успела открыть рот, как проходящий мимо охранник высказался за меня:
– Ее Бутман приволок. Сам видел.
– А-а-а, ну-ну, – проговорил толстяк и, скользнув взглядом по моим ногам, отошел, не сказав больше ни слова.
Глава 4
Несколько парней и девушек, громко переговариваясь и пересмеиваясь, потягивали вино за соседним столиком.
Вся атмосфера «Варежки» постепенно накалялась от какого-то ожидания.
Примчался Бутман и, громко дыша, сел рядом со мною.
– Еще не принесли? – удивленно спросил он, оглядывая пустой стол. – Вот козлы, блин! Вы только не волнуйтесь, Танюша, сейчас притащат!
Я не ответила, продолжая скромненько высиживать, сложив ручки на сумке, где у меня надежно прощупывался пистолет, и высматривала своего любезного друга Вову Прокопенко.
А его нигде не было видно!
Эстрада