он достал пропуск на эвакуацию, потому что не могли же весь город сразу вывезти. Родители хотели сильно, чтобы я поехал с ними, а я говорю: «Одессу не сдадут, и всё». Так газета писала одесская. Папа нанял повозку с завода, площадкой называлась: длинная, низкие борта – в городе на них продукты подвозили. Да, еще скажу: отец мой в 1905 году против царя выступал. Его арестовали, потом он сбежал из тюрьмы – подкупили участкового – и жил до 1918 или 1919 года в Австрии. А когда вернулся (тогда голод был, Гражданская война, родители гибли, детей полно), взял девочку на воспитание. И когда он женился на маме, эта девочка выросла у нас. Но она погибла: осталась здесь как еврейка… Так мама решила, что (Бетя её звали) меня оставят у Бети, а я их буду провожать и они уговорят меня уехать с ними. Погрузили продовольствие, всё остальное, доехали до Таможенной, и началась бомбежка. Мама испугалась, и они с папой возвратились обратно. А потом, когда я уже был в армии, они эвакуировались – в предпоследний день.
Теперь возвратимся ко мне. Ты знаешь, где клуб юных пионеров был? Это чуть дальше Второго Заливного, если едешь из города, – серое здание такое с большими окнами. Оттуда призыв был. Уже началась оборона Одессы, и здесь были отрезаны две дивизии: 95-я и 25-я Чапаевская 6-й армии генерала Харитонова. На базе этих двух дивизий началась оборона Одессы. Солдат мало было, начали призывать, и я в семнадцать лет в этом клубе юных пионеров записался. Это было 21 августа. Нас погрузили на машину и повезли на 7-ю станцию Большого Фонтана. Там никаких строений тогда не было: посреди поля стояли навесы, лошадей поили солдаты – воинская часть какая-то стояла. И мы, значит, туда приехали: я, потом Митя Божкович и еще один – Максимович Вовка. Нам дали оцинкованную миску овальную с макаронами, человек на пятнадцать, наверное. Солдаты эти с ложками пришли: самое главное у солдата во время войны – ложка и котелок.
А мы посмотрели и начали палочками брать макароны. Палочками неудобно, руками начали – голодные. Приходили родители, плачут, солдаты их не подпускают к нам. А мы еще в гражданском все. Стреляют, и такое творилось, бог его знает что.
А потом нас всех перевели в артучилище. Там был 136-й запасной полк, и на базе этого призыва создали 421-ю дивизию, в которую я потом попал. Дня три поучили нас, как с винтовкой обращаться, дали форму – черные брюки шерстяные и коричневые гимнастерки – и отправили на фронт. Я попал в 95-ю дивизию под Дальник.
Что за форма такая?
Ну, где-то запасные вещи были – дали нам.
Когда мы ехали на машинах на передовую, нам люди махали и мы им тоже. Нас шесть человек в машине было. Да, я раньше думал, что солдаты с одеялом ходят, а это, оказывается, скатка. Так я распустил эту скатку и вижу: там полно бинтов, вата. Я полные карманы этого всего наложил, патронов тоже. Мне представлялось, если ранение – значит, обязательно нужно побольше бинтов. Не понимал, что маленькая пулька…
Ехали к передовой мы по пшеничному полю. Старшина – четыре, кажется, угольничка носил, старая форма – говорит: «Ребята, не высовывайтесь из машины». Ну, «не