стрелять? Стрелять, когда они постучат в дверь? Стрелять в них через дверь? Но может быть, пуле не хватит сил пробить деревянное полотно двери? Тогда пуля застрянет и все пойдет прахом. Нет, лучше всего впустить их в дом и дать пройти метра три. Подстрелить их из обрезов, а потом прикончить из револьвера сорок пятого калибра.
О-о-о-о-о! Поджаренный легавый! Пальчики оближешь!
Они не спеша шли к дому. Слюдяными крыльями на солнце сверкали стрекозы. Бад смотрел на цветы и чувствовал ту любовь, которую хозяева вкладывали в свой уход за ними. Джен была такой же. Странно, что хозяева не вышли поприветствовать полицию. Кажется, фермеры остались единственными людьми в Америке, кто еще сохранил в душе уважение к представителям закона.
Он повернулся к Теду, чтобы поделиться своим удивлением, но в это время Тед взорвался.
Конечно, он взорвался не в буквальном смысле, просто вокруг его головы возникло мелкоячеистое облако красного цвета, а из шеи начал бить красный пульсирующий фонтан; глаза расширились от ужаса.
Баду показалось, что они сквозь невидимую стеклянную дверь вошли в совершенно незнакомый мир. Было ощущение, что он попал в патоку или в масло, во всяком случае во что-то вязкое, что гасило все звуки, потому что наступила гробовая тишина. Не доносилось ни одного звука. Может, они и доносились, но Бад перестал их слышать. Он почувствовал многочисленные жгучие уколы, словно его атаковал рой рассерженных пчел, и одновременно ощутил, что у него онемела и отнялась нога.
Потом мир окрасился в ярко-оранжевый цвет, буквально вспыхнул, и Бад потерял всякое представление об окружающем; ему показалось, что время остановилось. Чувства вернулись несколькими секундами позже, когда Бад обнаружил, что лежит на земле. Самого момента падения он не помнил. Кругом все залито кровью. Кровь была везде. Он посмотрел на беднягу Теда, у того сильно текла кровь из раны на шее, он беззвучно стонал. От выстрела разбилась левая линза солнцезащитных очков Теда, из прикрытого глаза тонкой струйкой змеилась кровь. Казалось, что все произошло очень медленно, и он не мог понять, что, собственно, случилось. В воздухе носились пыль и неизвестно откуда взявшееся множество насекомых. В этот момент Бад понял, что их обстреляли из левого окна дома и что он серьезно ранен.
– Тах-тах-тах! Ужья тах-тах, патоны – тюп, тюп, ужье тах-тах, унова! Ха! Ха! Огонь, дым, ура! Пахой коп упав, анен. Красный веть. Мотри, какой красный! Тах-тах-тах! Map зардив – стельнув, зардив – стельнув. Делл стеляй унова. Нади патон унова. Ужье делай клак! Ужье делай тах-тах!
Оделл смеялся.
– Как халасо и смесно.
– Я ранен, о мой бог! – закричал Тед, нарушив мертвую тишину.
Весь мир наполнился громкими звуками. В ушах у Бада звенело, и все его существо громко кричало от невыносимой боли. В горле стоял противный медный привкус, словно он проглотил поганый сэндвич в дешевой забегаловке. В легких что-то громко скрипело, а дыхание рядом лежавшего Теда было громким, как жужжание циркулярной пилы.
Бад