завтракает в гостиничном ресторанчике, и, отблагодарив парня с забавным именем Вагиз и не менее забавной физиономией скромными чаевыми, чтобы молчал обо мне, направилась в ресторанчик. Завтракающих оказалось до обидного мало: то ли еще было рано для местной публики, то ли уже поздно. Дюжина из пятнадцати имеющихся столиков пустовала, зато среди посетителей я без труда вычислила Григорьева, просто потому, что он был единственным мужчиной, если, конечно, не считать молодого паренька, а его я не считала, справедливо предположив, что юнец вряд ли мог в течение пятнадцати лет терроризировать поэта Высотина: ему от силы можно было дать двадцать.
Заказав кофе, я села за столик напротив Григорьева и стала изучать: это был человек лет сорока пяти, по виду интеллигентного происхождения, о чем свидетельствовала породистая, хоть и непропорционально крупная седоватая голова с четким орлиным профилем и упрямо выступающим подбородком. Телосложения хилого, роста среднего, гладко выбритый, одетый в застегнутый на все пуговицы серый костюм-тройку. Ел он традиционную яичницу и пил кофе. Я пристально уставилась на Ивана Ивановича, и он, конечно же, не мог не почувствовать магического притяжения моих зеленых глаз: критик как-то странно дернул подбородком и поднял голову. Я смущенно улыбнулась и отвела глаза. Через пару минут мы снова проиграли ту же мизансцену, с тем лишь отличием, что теперь, поймав мой взгляд, улыбнулся и Иван Иванович. Видимо, он был крайне неравнодушен к женскому полу вообще, что и следовало ожидать, глядя на гордую посадку головы. Когда он в третий раз поймал мой взгляд, завтрак был окончен, и ничто не мешало ему присоединиться к понравившейся девушке, чем он и занялся.
Глядя на расслабленную походку этого джентльмена средних лет, я подумала, что не стоит так сразу его разочаровывать, демонстрируя свою лицензию – Иван Иванович скорее всего не принадлежал к робкому десятку. Он знает то, что знает, и вряд ли так просто это отдаст. Вот продать он, наверное, мог бы, но я пока не знала его цены. Впрочем, хищный огонек в глазах кое о чем свидетельствовал.
Я и раньше знала, что получить интересующую информацию проще и быстрее, если начать разговор с отвлеченной темы, не относящейся к цели разговора. Именно так я и поступила, когда Григорьев подплыл своей вальяжной походкой к моему столику.
– Доброе утро, – сказал он неприятным голосом, который можно было определить как очень громкий шепот или очень тихий сип. – Я не смущу вас, если предположу, что мы с вами знакомы или хотя бы когда-то виделись?
– Ничуть! – улыбнулась я сдержаннее, чем следовало бы. – Но мы действительно знакомы, по крайней мере я вас точно знаю.
– Вот как? – изогнул свои кустистые брови критик. – Вы позволите?
– Конечно, присаживайтесь, – кивнула я.
– Так откуда мы знакомы? – уточнил критик, заняв место за моим столиком.
– Я читаю толстые журналы, – ответила я. – И знаю, кто вы.
– В таком случае позвольте узнать, кто же вы, – польщенно улыбнулся Иван Иванович.
– А