совпадающим с подлинником. Под страхом смерти об этом Таркосу было велено молчать, и не кем иным, как председателем «Священной комиссии Ватикана». Однако саму историю открытия уже нельзя было скрыть и она была предана гласности, а автор стал фигурой, отмеченной всеми возможными званиями и наградами.
Кэт Лу, чутьем опытного разведчика чувствовала, что за табу Ватикана скрыта сакральнейшая тайна, и визит Таркоса был тому главной причиной.
***
– Вы – кумир моей юности, – повторила Кэт свой комплимент, желая подойти к интересующей ее теме. – Вам, человеку широчайшего кругозора, автору философских трудов и археологических исследований, наверное, понятна та нравственная разруха в умах и сердцах наших соотечественников, произошедшая после сексуальной революции.
Таркос согласно кивал и хотел с горячностью что-то воскликнуть. Но Кэт остановила его властным жестом, который показался не вполне уместным и резковатым. Одернув себя за свою несдержанность, она с милой улыбкой извинилась и сказала, что вполне понимает его реакцию, но хочет продолжить свою мысль.
– Видите ли, дорогой Маэстро, мне хочется, предварив Ваши слова, предложить Вам стать Главным идеологом Совета при Президенте по разработке концепции развития и формированию института гармоничных отношений, любви и брака. Все то, что было разрушено в последние десятилетия, должно быть воссоздано на новом уровне. Ненасильственно, тонко, и, я бы сказала, нежно. Знаю, что это непросто, после того, как безмозглые суррогаты разрушали эти отношения. Люди напуганы и растеряны. Обжегшись на вседозволенности, они перестали общаться. Должно вырасти новое поколение, научиться любви, влечению, выращиванию потомства и заботе друг о друге. Эти простые, казалось бы, вещи исковерканы до невозможности в душах людей и существуют в уродливых формах. Ваше объемное видение истории человечества с библейских времен помогут нам восстановить в обществе мир и гармонию.
Она смотрела на него с удовольствием и даже с завистью. Годы борьбы сделали ее жестким инструментом силовых мгновенных решений, лишали ее внутренней женственности и глубины. Она видела перед собой настоящего ученого, у которого мозг представлял собой отточенный как бритва инструмент, способный сопоставлять в одно мгновение массу данных. Она кожей чувствовала несовместимость их темпераментов и, в то же время, невероятную его привлекательность и обаяние.
Он знал засекреченную Ватиканом тайну, и от этого ему было особенно больно осознавать, как далеко жизнь увела их от первичного замысла Творца. Не в силах противиться ее предложению, он согласился возглавить комитет.
Симпатия, с которой Кэт смотрела на него, вызывала у Таркоса недоумение, но и робкую надежду. Годы сидячей работы, не делали его этаким «мачо», и он это хорошо понимал, но ее заинтересованность и живой интерес вселяли надежду не плодотворные отношения.
***
Он