и с порога «услышала» мысли Антона: «А Маринка-то очень даже ничего… Какие формы… Какая элегантность… Не то, что эта клуша, которая кроме работы и блохастого кота не видит ничего дальше собственного носа. Ничего, пока перекантуюсь, мне жить всё равно негде: хата продана, с долгами хоть рассчитался и теперь зато живой… А блохастому жить недолго осталось: ещё пару дней продолжу вливать ему из шприца в пасть крысиный яд – и всё, пусть летит котик на свой Радужный Мост или во что они там, эти шизики, свято верят? А то задолбал: шерсть, ор, царапается, скотина… А к Маринке надо подкатить… Шикарная женщина!»
-– Вон. – спокойно произнесла Лика. Она и сама удивилась, откуда в её голосе появилось столько стали. – Вон. Собирай вещи и уматывай! Куда хочешь: к Маринке, под забор, на вокзал… Главное -подальше из моей жизни!
Антон вытаращил глаза, ставшие сейчас совершенно бесцветными… и промолчал. Постояв так пять минут, «харизматичный самец» отправился собирать вещи.
Когда дверь за живодёром захлопнулась, Лика подхватила обмякшее и почти невесомое тело Клёпы, переложила в переноску и помчалась в клинику. Диагноз любимца она уже знала, а значит, лечение должно было быть успешным.
Иногда для того, чтобы лучше узнать человека, достаточно лишь сорвать привычную для него маску. Иногда же стоит эту маску надеть для того, чтобы самые потаённые мысли стали явными.
КОСТОЧКА
Промозглый осенний ветер гнал по тротуару пожухшие листья вперемешку с уличным мусором. Косые капли холодного, ледяного почти дождя пробирали до самых костей.
Есть не хотелось: голодный желудок перестал подавать сигналы мозгу. Батыр уже и не помнил, когда в последний раз ел. Пять дней назад? Неделю?
Бока некогда мощного, мускулистого алабая впали, тазовые кости выпирали так, что по ним можно было изучать анатомию, а густая, белоснежная когда-то шерсть сейчас была грязно -серой и покрытой колтунами…
Ветер пронёс мимо пустой стаканчик из-под йогурта, и чуткие ноздри собаки уловили чуть заметный аромат содержимого. Рот против воли наполнился слюной.
Батыр был умён и понимал: облизав стаканчик, не наешься. Но, по крайней мере, можно попытаться обмануть слабеющий мозг. Пошатываясь, пёс поднялся и двинулся на источник запаха.
На донышке стаканчика оставалось совсем немного йогурта, с чайную ложку. Батыр одним движением языка втянул в себя кисломолочный продукт. Облизнулся. Надо попытаться добыть хоть немного еды: хвост селёдки, колбасные шкурки, да хоть старый кожаный ремень: ел он такой пару недель назад. Невкусно, но именно этот ремень помог ему тогда не умереть.
Вздохнув и собрав последние силы, Батыр потрусил в сторону вокзала: именно там располагался небольшой мясной магазинчик, и порой старый владелец лавчонки выбрасывал начинающее портиться мясо в контейнер.
Мяса в контейнере не было, но пёс решил подождать: вдруг кто-то сердобольный угостит сарделькой или беляшом?
И, о, чудо! Из магазинчика вышла сухонькая